Гибель школьников на Сямозере

Гибель школьников на Сямозере
Тип	крушение на озере
Причина	несоблюдение техники безопасности, шторм
Место	Карелия Карелия
Страна	Россия Россия
Дата	18 июня 2016 года
Время	16:30 Московское время
Погибших	14
Сямозеро

Гибель школьников на Сямозере произошла приблизительно в 16:30 по московскому времени 18 июня 2016 года. Группа, состоящая из 47 детей и нескольких инструкторов, сплавлялась на лодках по озеру и попала в шторм.

События

С 25 мая по 21 июня 2016 года в ООО «Парк-отель „Сямозеро“» проводилась проверка Управлением Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Республике Карелия.

Дети отдыхали в карельском лагере «Парк-отель „Сямозеро“», который относится к компании «KareliaOpen». Лагерь находился вблизи д. Сяргилахта. В лагере число отдыхавших детей на 70 человек превышало разрешённое, поэтому детей отправляли на маршруты.

17 июня 2016 года около 11 часов дня группа из 47 детей с четырьмя инструкторами отправилась в поход до береговой линии недалеко (около 3-х километров) от лагеря. Там они переночевали, 18 июня в районе 13 часов отправились в путь дальше. Использовались два каноэ SAVA 700 и рафт. Группа собиралась проплыть около 3,7 км до острова Фокенсуари (61°55′27″ с. ш. 33°03′29″ в. д.61.92417° с. ш. 33.05806° в. д. / 61.92417; 33.05806   ). В последний раз группу видели на "песчаном мысу". Ветер поднялся около 16 часов, по другим сведениям, уже в 13:40 начался шторм. В 16:23 по крайней мере одно каноэ перевернулось. Первые сообщения о трагедии поступили утром 19 числа, утром в посёлок Кудама позвонили представители детского лагеря и сообщили, что потеряли группу детей. 18 числа экстренное сообщение от ребенка поступило фельдшеру скорой помощи Суоярвской больницы, но было проигнорировано. В результате предварительного разбирательства выяснилось, что время смерти погибших серьёзно разнится, и некоторые дети скончались почти через сутки после трагедии.

По данным Главного управления МЧС России по Республике Карелия погибли 13 детей, один долгое время считался пропавшим без вести. Тело четырнадцатого ребенка, мальчика, было найдено на берегу озера сотрудниками МЧС утром 26.06.2016. По словам детского омбудсмена Павла Астахова, «такой массовой гибели детей в детском лагере не было уже много лет».

Согласно инфографике, опубликованной газетой Комсомольская Правда 23 выживших ребенка и двух инструкторов, плывших на надувном рафте, нашли на острове Элойсварь (61°57′26″ с. ш. 33°12′20″ в. д.61.95722° с. ш. 33.20556° в. д. / 61.95722; 33.20556   ). Пятерых детей и двух инструктроров, спасшихся с лодок, нашли на острове Кухасуари (61°57′38″ с. ш. 33°10′12″ в. д.61.96056° с. ш. 33.17000° в. д. / 61.96056; 33.17000   ) и еще четверых спасшихся детей — на острове Сигосуари (61°57′26″ с. ш. 33°09′50″ в. д.61.95722° с. ш. 33.16389° в. д. / 61.95722; 33.16389   ). Еще одной спасшейся девочке удалось выбраться на берег озера и дойти до деревни Кудама.

Расследование

В самом лагере регулярно проводились проверки МЧС, прокуратуры, Роспотребнадзора, которые выявили совокупно несколько нарушений. Самыми вопиющими стали нарушения экологии (лагерь сливал сточные воды в озеро в 2011 году) и нарушения режима питания и проживания детей (детям давали в столовой гнилые фрукты, блюда заправляли просроченной сметаной, а в помещениях, где жили дети, водились насекомые).

В отношении руководителей детского лагеря возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 238 УК «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности». 21 июня 2016 года суд арестовал хозяйку парк-отеля «Сямозеро» Елену Васильевну Решетову и её заместителя Вадима Виноградова. В отношении трёх студентов Петрозаводского педагогического колледжа, работавших инструкторами в лагере, — Регины Ивановой, Людмилы Васильевой и Валерия Круподерщикова — избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде.

22 июня 2016 года Петрозаводский городской суд отправил под домашний арест главу Роспотребнадзора Карелии Анатолия Коваленко. Его подозревают в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 293 УК РФ ("Халатность").

На госконтракте стоит подпись замглавы Департамента соцзащиты Петросяна — 62-летней Татьяны Барсуковой. СМИ не исключают, что она может стать новым фигурантом уголовного дела. Глава столичного Департамента труда и социальной защиты Владимир Петросян в интервью сообщил, что специалисты Департамента не имели возможности проверить квалификацию вожатых и обстановку в лагере, потому что выбор лагеря проходил «в условиях электронного аукциона».

Следствие также проверяет обстоятельства проведения конкурса, по результатам которого был заключен госконтракт с лагерем. Выяснилось, что за детский отдых формально конкурировали всего две фирмы: «Парк-отель Сямозеро» и «Карелия-Опен». Первую контролировала 48-летняя Елена Решетова, а вторую — её 67-летняя мать Галина Лисина. С 2014 года дамы практиковали простую схему победы в тендерах: первой на торги выходила «Карелия-Опен», объявляла цену, а затем появлялся «Парк-отель Сямозеро» и предлагал выгодный дисконт — на 100—200 тыс. рублей дешевле. После этого департамент соцзащиты объявлял его победителем. А в последний раз детей отправили на отдых по госзаказу вообще без конкурса: конкурс признали несостоявшимся, после чего без всякого конкурса был подписан госконтракт с фирмой Решетовой.

Помощник руководителя фракции КПРФ в Московской городской Думе Юрий Урсу опубликовал в своем блоге анализ технического задания закупки, в котором усмотрел умышленное ограничение конкуренции на торгах. На портале change.org в связи с этим начался сбор подписей под обращением к Председателю СК РФ А.И. Бастрыкину с требованием о привлечении Татьяны Барсуковой к уголовной ответственности за проведение фиктивного тендера и причастность к гибели детей.

Реакция

20 июня 2016 года было объявлено днём траура в Карелии и Москве. На проходящем во Франции Чемпионате Европы по футболу сборная России в память о жертвах трагедии в Карелии вышла на матч с Уэльсом в траурных повязках.

Свои слова соболезнования выразили президент России Владимир Путин, председатель правительства России Дмитрий Медведев, премьер-министр Финляндии Юха Сипиля, президент Азербайджана Ильхам Алиев, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, министр иностранных дел Эстонии Марина Кальюранд.

15 июля 2016 г. в Правительстве Карелии наградили участников поисково-спасательной операции, всего 26 жителей Карелии. Это местные жители Пряжинского района, спасатели, водолазы, медики, а также руководители учреждений и организаций республики, которые оказали содействие в решении организационных вопросов при ликвидации последствий этой чрезвычайной ситуации.

16 июля 2016 г. министр Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий России В.А. Пучков наградил ведомственной медалью "За спасение погибающих на водах" 14-летнюю Юлию Король, спасшую нескольких детей на Сямозере в Карелии, также ей была вручена отдельная премия МЧС. 20 сентября 2016 г. Президент РФ Владимир Путин подписал указ о награждении Юлии Король медалью "За спасение погибавших".

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=U4jmPlXAzhw В Карелии продолжается детская летняя оздоровительная кампания (видео), «Вести Карелия», 15.07.2015.]

Отрывок, характеризующий Гибель школьников на Сямозере

Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.