Гильом Белые Руки

Гильом Белые Руки

Гильом Шампанский, известен как Гильом Белые Руки (1135—1202, Лан) — епископ Шартра (1164—1176), архиепископ Санса (1169—1176), затем архиепископ Реймса (1176—1202), кардинал (1179). Он был первым герцогом и пэром Реймса.

Гильом был сыном Тибо II, графа Шампани и Блуа, и Матильды Каринтийской, брат королевы Адели Шампанской, супруги короля Людовика VII Французского, а также Генриха I Щедрого, Тибо V Доброго, Этьена де Сансерр, Агнес де Блуа, графини де Бар и Марии де Блуа, герцогини Бургундской.

С детства Гильом был предназначен к духовной карьере и был воспитан Святым Бернаром Клервоским. Был каноником Сен-Кириаса в Провене, затем прево церквей Суассона и Труа. В 1164 году Гильом был избран епископом Шартра. Несмотря на свой молодой возраст и колебания папы Александра III, он был утвержден на этой епископской кафедре. В 1169 году капитул Санса выбирает его своим архиепископом, при этом Гильом сохраняет за собой и шартрскую епархию.

В 1179 году Гильом был назначен кардиналом, а после смерти Генриха Французского капитул Реймса в 1176 году выбирал его своим архиепископом. При утверждении на этой кафедре Гильом отказался от Шартрского епископства (здесь его преемником стал Иоанн Солсберийский) и Сансской архиепархии. В том же году в новой должности он короновал своего племянника, Филиппа II Августа.

Дом де Блуа-Шампань
Предшественник  Генрих Французский	Архиепископ Реймса  1175—1202	Преемник Ги Паре

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Гильом Белые Руки

– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]