Гольденталь, Яков

Яков Гольденталь

Яков Гольденталь (16 апреля 1815, Броды, Галиция — 27 декабря 1868, Вена) — австрийский востоковед, литературовед и филолог.

Родился в еврейской семье. Изучал древние языки в Лейпцигском университете, в 1845 году получил в нём степень доктора философии. В июне 1843 года, ещё до получения степени, некоторое время работал в России, в Кишинёве, где возглавлял еврейскую школу. В 1846 году переехал в Вену, с сентября 1849 года был профессором восточных языков и литературы в Венском университете; в этом учреждении работал до конца жизни. Состоял также членом-корреспондентом Австрийской академии наук.

Как учёный специализировался на еврейской литературе и иврите. Был известен изданиями многих сочинений по древнейшей еврейской литературе — «Meisan al Almal», «Apologia Maimonidis», «Clavis talmudica» и так далее. Написал «Rieti und Marini oder Dante und Ovid in hebräischer Umkleidung» (1851); составил арабскую грамматику на еврейском языке (Вена, 1857).

Литература

• Гольденталь, Яков // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.biographien.ac.at/oebl_2/23.pdf Статья] в Австрийском биографическом словаре  (нем.).
• [de.wikisource.org/wiki/ADB:Goldenthal,_Jakob Статья] в ADB  (нем.).
• [www.jewishencyclopedia.com/articles/6747-goldenthal-jacob Статья] в Еврейской энциклопедии  (англ.).

Отрывок, характеризующий Гольденталь, Яков

Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.