Горовенко, Григорий Гаврилович

Григорий Гаврилович Горовенко
Григорій Гаврилович Горовенко
Дата рождения:	3 февраля (21 января) 1914(1914-01-21)
Место рождения:	с. Песчаная, ныне Тальновский район Черкасская область Украина)
Дата смерти:	11 октября 1986(1986-10-11) (72 года)
Место смерти:	Киев
Научная сфера:	медицина
Место работы:	Национальный институт фтизиатрии и пульмонологии им. Ф. Г. Яновского АМН Украины
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Альма-матер:	Харьковский национальный медицинский университет
Известен как:	Один из основателей школы современной фтизиохирургии Украины
Награды и премии:

Григорий Гаврилович Горовенко (укр. Григорій Гаврилович Горовенко; 21 января (3 февраля) 1914, с. Песчаная, ныне Тальновского района Черкасской области Украины) — 11 октября 1986, Киев) — украинский советский фтизиохирург, доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель науки и техники Украинской ССР (1969), лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники (посмертно, 1997). Один из основателей школы современной фтизиохирургии Украины.

Биография

Родился в крестьянской семье. С 1928 по комсомольской путёвке работал в Горловке на восстановлении шахт Донбасса. Окончил горно-промышленное училище, трудился на шахте «Кочегарка», крепильщиком, затем забойщиком и машинистом электровоза в бригаде прославленного стахановца Н. Изотова. Одним из первых на шахте получил почётное звание ударника труда. В 1935 как передовик, был направлен на учёбу, в 1939 окончил 1-й Харьковский медицинский институт.

С первых дней Великой Отечественной войны был военно-полевым хирургом. Принимал участие в боях под Ленинградом, Сталинградом, на Курской дуге, в Корсунь-Шевченковской, Умань-Ботошанской и Яссо-Кишиневской операциях, в освобождении Румынии, Югославии, Венгрии, Чехословакии и Австрии. Имел ранения, стал инвалидом. Был награждён орденом Отечественной войны и удостоен благодарности от маршала Советского Союза Г. К. Жукова.

В 1946 году как инвалида войны его демобилизовали. Приступил к работе врачом в Киевском НИИ туберкулеза им. академика Ф. Г. Яновского (ныне ГУ «Национальный институт фтизиатрии и пульмонологии им. Ф. Г. Яновского АМН Украины»). Прошёл путь от врача до заведующего хирургическим отделением, профессора, заместителя директора по научной работе, Главного торакального хирурга Украины.

С 1969 возглавлял проблемную комиссию «Патология органов дыхания» Минздрава УССР.

Умер в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.

Научная деятельность

Г. Г. Горовенко занимался вопросами развития организационных и научных основ интеграции фтизиатрии и пульмонологии, дифференциальной диагностики заболеваний лёгких, патофизиологии дыхания и кровообращения, биохимических нарушений при легочной патологии.

Внёс весомый вклад в изучение различных патофизиологических изменений со стороны дыхательной и сердечно-сосудистой систем у больных с патологией лёгких в связи с оперативным вмешательством, хирургического лечения заболеваний легких в сочетании с сахарным диабетом.

Разрабатывал методы кавернотомии и кавернопластики, резекции лёгких после колапсохирургичних вмешательств, вопросы хирургического лечения распространенных форм туберкулёза, неспецифических заболеваний лёгких, различные варианты оперативных вмешательств с использованием медицинского клея типа «Циакрин», резекции легких у больных сахарным диабетом.

Горовенко Г. Г. — автор более 250 научных трудов, в том числе 7 монографий, посвященных широкому кругу научных вопросов, касающихся совершенствования методов хирургического лечения заболеваний органов дыхания. Большинство его монографий освещали вопросы резекционной хирургии:

• «Хирургическое лечение каверн при туберкулезе легких путём их вскрытия» (1954),
• «Резекция лёгких после неэффективной коллапсотерапии» (1962),
• «Операции непосредственного воздействия на каверну лёгкого» (1967),
• «Хирургическое лечение заболеваний лёгких в больных пожилого возраста» (1973).

Награды

• орден Ленина,
• орден Отечественной войны
• Заслуженный деятель науки и техники Украинской ССР (1969)
• Государственная премии Украины в области науки и техники (посмертно, 1997) — за «Научную разработку и создание системы пульмонологической помощи на Украине».
• медали СССР
• почётный шахтёр шахты «Кочегарка»

Ссылки

• [m-l.com.ua/?aid=104 Іліада Григорія Горовенка] (укр.)

Отрывок, характеризующий Горовенко, Григорий Гаврилович

Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.