Гренгам

ГренгамГренгам

</tt> </tt>

Гренгам швед. Granhamn
Аландские острова в Скандинавии
60°00′00″ с. ш. 20°18′00″ в. д.60.00000° с. ш. 20.30000° в. д. / 60.00000; 20.30000
Архипелаг	Аландские острова
Акватория	Балтийское море
Страна	Финляндия Финляндия
Регион	Ахвенанмаа
Район	Фёглё
Гренгам
Население (2012 год)	0 чел.

Гренга́м (швед. Granhamn или Granhamnsholm) — остров в южной группе Аландских островов в Балтийском море, принадлежит Финляндии. Административно входит в коммуну Фёглё.

Сражение при Гренгаме

Основная статья: Сражение при Гренгаме

Около этого острова 27 июля (7 августа) 1720 во время Северной войны произошёл морской бой между русским и шведским флотами. Русский флот возглавлял генерал Михаил Михайлович Голицын, шведский — вице-адмирал Карл Шёблат. Победа русских при Гренгаме значительно ускорила заключение Ништадтского мирного договора 1721 года.

Битва произошла при следующих обстоятельствах. Несмотря на ряд тяжёлых поражений на суше и на море, Швеция продолжала уклоняться от подписания мирного договора с Россией, так как такой договор означал бы, что Швеция юридически потеряла бы свою роль ведущей державы в Северной и Восточной Европе. Одновременно, это было бы юридическим закреплением за Россией роли ведущей державы в регионе. Прошедший с мая 1718 по сентябрь 1719 года российско-шведский Аландский конгресс не привёл к заключёнию мира. Между тем, влиянию Великобритании в Балтийском море угрожал всё увеличивающийся флот России. На этом фоне началось сближение Великобритании и Швеции, которые в ноябре 1719 года заключили союз, по условиям которого Георг I, выступая в качестве курфюрста Ганновера, получил шведские Бремен и Верден, уплатив Швеции миллион талеров. Спустя два месяца Георг I уже в качестве английского короля подписал договор со Швецией о мире и союзе. Великобритания также выступила посредником в заключении мирных договоров между Швецией с одной стороны и Пруссией, Данией с — другой. Всё это вело к политической изоляции России, ведь Дания и Пруссия ранее выступали союзниками России в войне против Швеции. Ещё в августе 1719 года Великобритания послала в Балтийское море эскадру адмирала Джона Норриса, с целью уничтожения российского флота, которая в конце октября ушла ни с чем. В 1720 году эскадра под начальством Д. Норриса снова появилась в Балтийском море в составе 18 линейных кораблей, 3 фрегатов и других судов. На российский запрос о том, не собираются ли англичане вредить русским интересам, Д. Норрис ответил, что у него нет таких инструкций. Между тем, Петр I намеревался продолжить самым активным образом использовать флот в целях принуждения Швеции к подписанию мира. 25 апреля 1720 года российская эскадра под началом М.М. Голицина, следуя письмам царя, вышла из Або, взяв курс на Швецию. Имеющиеся у М.М. Голицина силы он разбил на две части, одну из которых под начальством бригадира Менгдена направил в Ботнический залив к Вазе, а с другой в составе 70 галер, 80 лодок, 8 бригантин, с 8000 солдат двинул к Аланду. Эскадра под начальством Менгдена достигла значительных успехов, высадившись на шведском берегу и разорив территорию на 30 верст в глубину, успехи превзошли достигнутых показателей в 1719 г. Эскадра под начальством М.М. Голицина добилась ещё больших успехов, когда 27 июля (7 августа) 1720 года заманила шведские силы в составе 1 линейного корабля, 4 фрегатов, 1 галеры и нескольких более мелких судов в залив Гренгам, который был в избытке наполнен подводными камнями и мелями. В таких условиях шведские суда лишились возможности маневрировать. В начале сражения 2 шведских фрегата сели на мель и были взяты на абордаж, а 2 других, несмотря на попытку спастись бегством, также были взяты на абордаж. Кроме того, было захвачено в плен 407 офицеров, солдат и матросов, 104 пушки. Только линейный корабль К. Шёблата и несколько мелких судов спаслись бегством, хотя за ними была организована погоня, но всё же, флагманский корабль был повреждён от стрельбы с российских судов. Лишь ухудшение погоды спасло шведские силы от полного пленения. Моральное значение победы усиливалось ещё тем, что битва происходила во время нахождения в Балтийском море британской эскадры, и она не пришла на помощь своим шведским союзникам. В сентябре 1720 года в Санкт-Петербурге состоялись торжества по случаю победы в Гренгамской битве.

Дополнительные факты

• Гравюра А.Ф. Зубова “Баталия при Гренгаме”, 1721 года размещена в сборнике “Петр I. Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары”. Из серии “Великие правители”. – М.: Эксмо, 2012. – 318 с. В указ. соч. Празднование победы при Гренгаме 8 сентября 1721 г. – 321 с.
• Картина Ф.-В. Перро “Сражение при Гренгаме 27 июля 1720 г.” 1841 года размещена в цветной вкладке в Тарле Е.В., Эриксон П. и др. Северная война. Петр I протии Карла XII. – Китай: ЗАО “Издательский дом Ридерз Дайджест”, 2009.

Литература

• Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Полное издание в одном томе. – М.: Издательство “АЛЬФА-КНИГА”, 2010. – 928 c.
• Павленко Н.И. Петр Великий. – М.: Мир энциклопедий Аванта+, Астрель, 2010. – 578-591 с. Ранее, эта книга называлась “Пётр Первый” и выходила в серии “Жизнь замечательных людей”.
• Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – М.: Воениздат, 1949. – 71-94 с.

Отрывок, характеризующий Гренгам

Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.