Робен, Даниэль

Даниэль Робен
Личная информация
Полное имя	Даниэль Сантон Робен
Гражданство
Клуб	Grenoble Lutte
Дата рождения	31 мая 1943(1943-05-31) (80 лет)
Место рождения	Брон, Франция
Тренеры	Рене Жалабер, Байрам Шит
Рост	178 см
Вес	74 кг
Награды и медали Греко-римская борьба Олимпийские игры Серебро Мехико 1968 до 78 кг Вольная борьба Олимпийские игры Серебро Мехико 1968 до 78 кг Чемпионаты мира Золото Нью-Дели 1967 до 78 кг Чемпионаты Европы Золото Скопье 1968 до 78 кг

Даниэль Сантон Робен (фр. Daniel Santon Robin; 31 мая 1943, Брон, Франция) — французский борец вольного и греко-римского стилей, двукратный серебряный призёр Олимпийских игр, чемпион мира и Европы, семикратный (1964—1968, 1971, 1972) чемпион Франции по греко-римской борьбе и шестикратный (1963, 1964, 1966, 1967, 1969, 1970) чемпион Франции по вольной борьбе. Также игрок в регби, член команды Гренобль (1971—1974).

Биография

Родился в Броне, вырос в Гренобле, где в 1957 году начал заниматься борьбой. В 1962 году завоевал третье место на чемпионате Франции по греко-римской борьбе, в 1963 году стал чемпионом Франции как по вольной борьбе, так и по греко-римской борьбе.

В 1963 году был пятым на чемпионате мира по греко-римской борьбе, в 1965 был лишь десятым на чемпионате мира по вольной борьбе, в 1966 в вольной борьбе был девятым, а в греко-римской десятым. На чемпионате Европы 1966 года был четырнадцатым. В 1967 году завоевал звание чемпиона Средиземноморских игр сразу в двух стилях, в вольном и греко-римском, а в вольной борьбе завоевал звание чемпиона мира. В 1968 году завоевал звание чемпиона Европы по вольной борьбе, а в греко-римской был лишь шестнадцатым.

На летних Олимпийских играх 1968 года в Мехико боролся в полусреднем весе (до 78 килограммов), как по вольной, так и по греко-римской борьбе. В сравнении с предыдущими играми, регламент турнира остался прежним, с начислением штрафных баллов, но сменилось количество баллов, начисляемых за тот или иной результат встречи. Теперь за чистую победу штрафные баллы не начислялись, за победу с явным преимуществом начислялось 0,5 штрафных балла, за победу по очкам 1 балл, за ничью 2,5 балла, за поражение с явным преимуществом соперника 3,5 балла и за чистое поражение 4 балла. Как и прежде, борец, набравший 6 штрафных баллов, из турнира выбывал.

В вольной борьбе титул оспаривали 19 борцов. Даниэль Робен дошёл до финала, но в финальной встрече проиграл Махмуту Аталаю и завоевал серебряную медаль Олимпиады.

Выступление на Олимпийских играх 1968 года (LL)
Круг	Соперник	Страна	Результат	Баллы	Всего баллов	Время схватки
1	Джимми Мартинетти		Победа По очкам	-1	-1
2
3	Тацуо Сасаки		Поражение По очкам	-3	-4
4	Юрий Шахмурадов		Победа Дисквалификация соперника	0	-4
5	Стив Комбс		Победа По очкам	-1	-5
Финал	Махмут Аталай		Поражение По очкам

В греко-римской борьбе титул оспаривали 22 борца.

В финале уже не было нужды проводить схватки: после пятого круга осталось лишь три борца, которые уже встречались между собой. Таким образом, победителем стал Рудольф Веспер, победивший Даниэля Робена и проведший встречу с Кароем Бажко вничью, второе место занял Робен, победивший Кароя Бажко, и таким образом завоевавший вторую серебряную награду Игр.

Выступление на Олимпийских играх 1968 года (GR)
Круг	Соперник	Страна	Результат	Баллы	Всего баллов	Время схватки
1	Весли О’Брайен		Победа Туше	0	0	2:04
2	Рудольф Веспер		Поражение По очкам	-3	-3
3	Франц Бергер		Победа По очкам	-1	-4	1:55
4	Карой Байко		Победа По очкам	-1	-5
5	Йон Теряну		Победа Туше	-3	-5

В 1970 году на чемпионате Европы по греко-римской борьбе был шестым, а по вольной — пятым. На чемпионате мира по греко-римской борьбе тоже был пятым. В 1971 году на Средиземноморских играх завоевал звание чемпиона по греко-римской борьбе, а по вольной остался вторым. На чемпионате мира 1971 года по греко-римской борьбе был одиннадцатым, а по вольной борьбе тринадцатым. В 1972 году на чемпионате Европы по греко-римской борьбе снова был шестым, а по вольной — четвёртым.

На летних Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене боролся в полусреднем весе (до 78 килограммов), как по вольной, так и по греко-римской борьбе. Регламент турнира остался прежним.

В вольной борьбе титул оспаривали 25 борцов.

В пятом круге, после поражения от будущего чемпиона Уэйна Уэллса, перебрал штрафных баллов и из турнира выбыл, оставшись на итоговом пятом месте.

Выступление на Олимпийских играх 1972 года (LL)
Круг	Соперник	Страна	Результат	Баллы	Всего баллов	Время схватки
1	Янчо Павлов		Поражение По очкам	-3	-3
2	Мухтияр Сингх		Победа Туше	0	-3	2:24
3	Роберт Блазер		Победа Туше	0	-3	4:17
4	Людовик Амбрус		Победа По очкам	-1	-4
5	Уэйн Уэллс		Поражение По очкам	-3	-7

В греко-римской борьбе титул оспаривали 20 борцов.

В пятом круге перебрал штрафных баллов и из турнира выбыл, оставшись на итоговом шестом месте.

Выступление на Олимпийских играх 1972 года (GR)
Круг	Соперник	Страна	Результат	Баллы	Всего баллов	Время схватки
1	Клаус Поль		Победа Туше	0	0
2	Эеро Тапио		Ничья	-2	-2
3
4	Витезслав Маха		Поражение По очкам	-3	-5
5	Иван Колев		Поражение По очкам	-3	-8

После игр закончил борцовскую карьеру. Работал журналистом, затем уехал в Монреаль, где долгое время работал в области телевидения и радио как спортивный репортёр и обозреватель. В 1996 году вернулся во Францию, в 2005 году занял должность заместителя председателя федерации борьбы Франции, а также стал одним из функционеров Международной Федерации борьбы. Входил в оргкомитет Олимпийских игр в Лондоне 2012 года.

Член Зала Славы FILA (2012).

Отрывок, характеризующий Робен, Даниэль

– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.