Дарья Арчиловна
Да́рья Арчи́ловна (Дареджан, груз. დარეჯან ბატონიშვილი; 1678—1740) — имеретинская царевна из рода Багратионов, дочь царя Имерети и Кахети Арчила II, внучка картлийского царя Вахтанга V.
Вместе с отцом и братьями переехала из Грузии в Москву. Её брат, Александр Арчилович, во время Северной войны попал в шведский плен, и умер в Стокгольме в 1711 году. В наследство от брата Дарье Арчиловне досталось его подмосковное имение — село Всехсвятское[1]. Она жила там почти круглый год[2]:14.
Дарья Арчиловна вела полузатворнический образ жизни. У неё никогда не было своей семьи. В придворных делах она предпочитала не участвовать. Переезжать в Петербург она тоже не стала, хотя и располагала значительными средствами[3]:200.
В 1722 году Пётр I устраивал празднование Ништадтского мира — победы в Северной войне. Вместе со своей свитой он останавливался в имении Дарьи Арчиловны, а на следующий день из Всехсвятского в Москву последовало маскарадное шествие[1]. Но несмотря на уговоры Петра I, Дарья Арчиловна не стала принимать участие в этих торжествах[3]:201.
В 1728 году в доме Дарьи Арчиловны умерла заболевшая корью дочь царевича Алексея, великая княжна Наталья Алексеевна[3]:201. Эта смерть послужила поводом для различных слухов.
В 1730 году во дворце Дарьи Арчиловны на несколько дней останавливалась избранная на престол Анна Иоанновна[3]:201. Во Всехсвятском она готовилась к торжественному въезду в Москву и встречалась с представителями Верховного тайного совета[4]:306.
Дарья Арчиловна занималась благотворительностью и жертвовала свои средства монастырям и храмам. Она участвовала в благоустройстве московского Донского монастыря[5], где были похоронены её ближайшие родственники. В 1733-1736 годах в селе Всехсвятском на средства Дарьи Арчиловны был построен храм Всех Святых, сохранившийся до наших дней[1].
Дарья Арчиловна умерла в 1740 году. Похоронена в Большом соборе Донского монастыря[6].
Напишите отзыв о статье "Дарья Арчиловна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Елена Лебедева. [www.pravoslavie.ru/jurnal/060616130331.htm Храм Всех Святых в селе Всехсвятском]. Православие.Ru. Проверено 22 июля 2010. [www.webcitation.org/619y70vV5 Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
- ↑ И. Ф. Токмаков. Историко-статистическое и археологическое описание села Всехсвятского Московской губернии и уезда 1398—1898 гг. — М., 1898.
- ↑ 1 2 3 4 Н. М. Молева. Древняя быль новых кварталов. — М.: Моск. рабочий, 1982.
- ↑ История московских районов. Энциклопедия / Под редакцией К. А. Аверьянова. — М.: Астрель, 2005. — ISBN 5-271-11122-9.
- ↑ А. Н. Казакевич. [www.sedmitza.ru/text/779538.html Донской монастырь]. sedmitza.ru. Проверено 22 июля 2010. [www.webcitation.org/67OUZ39FM Архивировано из первоисточника 4 мая 2012].
- ↑ Артамонов М. Д. Московский некрополь. — М.: Столица, 1995. — С. 281. — 432 с. — ISBN 5-7055-1162-0.
Отрывок, характеризующий Дарья Арчиловна
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
