Конти, Джакомо

Джакомо Конти
Полное имя	итал. Giacomo Conti
Гражданство	Италия Италия
Дата рождения	24 июня 1918(1918-06-24)
Место рождения	?
Дата смерти	8 июля 1992(1992-07-08) (74 года)
Место смерти	?
Карьера
Позиция	разгоняющий
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Золото Кортина-д’Ампеццо 1956 двойки
Последнее обновление: 4 февраля 2012

Джакомо Конти (итал. Giacomo Conti, 24 июня 1918 — 8 июля 1992) — итальянский бобслеист, разгоняющий, выступавший за сборную Италии в конце 1950-х годов. Чемпион зимних Олимпийских игр 1956 года в Кортина-д’Ампеццо.

Биография

Джакомо Конти родился 24 июня 1918 года. Будучи по профессии пилотом военной авиации, достаточно мало внимания уделял спорту, принимая участие в основном только в тех соревнованиях, которые проходили на домашней трассе в Кортина-д’Ампеццо, и только когда появлялось свободное от службы время. После назначения этого города следующим центром проведения Олимпийских игр, стал усиленно тренироваться, намереваясь поучаствовать здесь и непременно победить. Как результат, вместе с пилотом Ламберто далла Костой, тоже лётчиком, завоевал золотую медаль в программе двухместных экипажей, опередив двойку легендарного в будущем соотечественника Эудженио Монти.

Лучший результат на чемпионатах мира показал в 1957 году, когда на трассе в швейцарском Санкт-Морице приехал в двойках четвёртым. Вскоре после этих состязаний принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена, уступив место молодым итальянским бобслеистам. Помимо спортивных успехов добился также значительного признания как военный, имеет несколько наград за участие во Второй мировой войне, ушёл на пенсию в звании майора авиации.

Умер 8 июля 1992 в возрасте 74 лет.

Ссылки

• [www.fibt.com/index.php?id=109 Список призёров чемпионата мира на официальном сайте FIBT]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/co/giacomo-conti-1.html Джакомо Конти] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Конти, Джакомо

– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.