Джованни Сфорца

Джованни Сфорца<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Вероисповедание:	Католицизм
Рождение:	5 июля 1466(1466-07-05) Милан
Смерть:	27 июля 1510(1510-07-27) (44 года) Рим
Место погребения:	место захоронения неизвестно
Род:	Сфорца
Супруга:	Лукреция Борджиа

Джованни Сфорца (1466—1510) — итальянский кондотьер, властитель Пезаро и Градары, граф Котиньолы.

Биография

Родился в Милане в 1466 году. Происходил из знатного и древнего рода миланских герцогов Сфорца, был побочным сыном Костанцо Сфорца и внуком Алессандро Сфорца.

По смерти своего отца в 1483 году вступил во владение Пезаро и Градарой.

Первый брак с Магдаленой Гонзага из рода Гонзага, заключенный в 1489 году, закончился смертью жены год спустя. Был женат ещё два раза, и наиболее известен историей своего несчастливого второго брака с Лукрецией Борджиа.

В 1493 году папа римский Александр VI, желая породниться с влиятельным семейством Сфорца, выдал свою дочь Лукрецию Борджиа за Джованни Сфорца. В 1494 году 14-летняя Лукреция переехала во владение мужа, Градару. Вскоре союз с семьей Сфорца стал невыгоден семье Борджиа. Папе необходимы были новые, более выгодные политические союзы для укрепления его положения. Возможно, это стало причиной для устранения Джованни. Согласно общепризнанной версии, Лукреция предупредила Джованни о том, что его хотят убить, и тот в спешке покинул Рим. Возможно, приказ об убийстве Джованни был лишь слухом, целью которого было заставить Джованни бежать. Так или иначе, новый претендент был уже подобран и ситуация требовала устранения Джованни Сфорца.

Александр VI убедил дядю Джованни, кардинала Асканио Сфорца (англ. Ascanio Sforza), в необходимости согласия на развод. Джованни же отказывался от развода и обвинял Лукрецию в отцовском и братском инцесте. По доводам Александра VI, брак не был консуммирован (между супругами не было сексуальных отношений), что, согласно средневековому праву, было достаточной причиной для развода. В случае отказа Джованни папа имел право расторгнуть брак своей властью, и тогда семья Борджиа потребовала бы назад приданое Лукреции. Родственники поставили перед Джованни условие: или он принимает предложения Александра VI, или они лишают его протектората. Не имея выбора, в 1497 году Джованни Сфорца подписал документы о своем сексуальном бессилии при свидетелях, и брак официально был признан недействительным.

Джованни Сфорца приписывается появление слухов об инцесте между Лукрецией Борджиа и её отцом. Он утверждал, будто римский папа расторг брак своей красавицы дочери, чтобы оставить её для себя. После заявления Джованни слухи об инцесте пошли гулять по свету, обрастая немыслимыми подробностями.

В октябре 1500 года потерял своё владение, захваченное его бывшим шурином Чезаре Борджиа, но с помощью венецианцев вернулся к власти в 1503 году.

Ссылки

• [www.vokrugsveta.ru/vs/article/592/ Достояние клана Борджиа] — Журнал «Вокруг Света», № 10 (2757), Октябрь 2003

Литература

• Иоганн Бурхард. Дневник о Римских городских делах.
• Леси Коллинсон-Морлей. История династии Сфорца. // СПб.: Евразия, 2005. — 352 с. — ISBN 5807101677.
• Francesco Ambrogiani. Vita di Giovanni Sforza: (1466—1510). (итал.) // Società pesarese di studi storici, 2009. — Pesaro (Italy). — 437 pages.

Отрывок, характеризующий Джованни Сфорца

– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.