Диак, Ламин

Ламин Диак
Lamine Diack
На награждении орденом Дружбы в Кремле. Фрагмент фото. Горки, 22 ноября 2011 года
Место рождения:	Дакар, Сенегал
Награды и премии:

Ламин Диак (фр. Lamine Diack, 7 июня 1933, Дакар, Сенегал) — пятый президент Международной Ассоциации легкоатлетических федераций. Гражданин Сенегала. Женат, отец 15-и детей.

Биография

В молодости занимался спортом, в частности был игроком футбольного клуба Foyer France Sénégal. Также занимался лёгкой атлетикой, специализировался в прыжках в длину. Чемпион Франции 1958 года в прыжках в длину — 7,63 м. В 1959 году выступил на чемпионате Франции среди университетов, который выиграл с личным рекордом 7,72 м. Позже получил травму колена и не смог выступить на Олимпиаде 1960 года. Вскоре он завершил карьеру спортсмена и переключился на административную работу.

С 1964 по 1968 годы был спортивным директором сборной Сенегала по футболу. В 1974 году стал членом МОК, в 1985 году возглавляет Национальный олимпийский комитет Сенегала, оставался в этой должности до 2002 года. Параллельно с 1978 по 1993 год входил в правительство Сенегала. В 1999 году на экстренном заседании Международной Ассоциации легкоатлетических федераций, связанном со скоропостижной смертью Примо Небиоло, был избран президентом Ассоциации. На 48 конгрессе ИААФ в Тэгу (24 августа 2011 г.) переизбран, будучи единственным кандидатом.

Обвинения в коррупции

4 ноября 2015 прокуратура Франции предъявила Ламину Диаку официальные обвинения в получении взяток в обмен за отказ от санкций в отношении российских спортсменов, уличенных в употреблении допинга. Как утверждают французские СМИ, деньги могли быть получены в 2011 от Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА) за сокрытие данных о нарушениях антидопинговых правил со стороны российских спортсменов.

Награды

Кавалер Ордена Почётного легиона, имеет правительственные награды Габона, ЮАР, Италии, Египта, Сенегала, Чили, Венгрии, Центральноафриканской Республики. Удостоен в 1990 году Серебряного Олимпийского ордена. Орден «За заслуги» (Украина) I степени (2010). В 2011 году награждён российским орденом Дружбы.

Отрывок, характеризующий Диак, Ламин

Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?