Олимпийский орден

Олимпийский орден
I степени
II степени
Страна	МОК
Тип	орден Международного олимпийского комитета
Статус	вручается
Статистика
Дата учреждения	1974 год

Олимпийский орден — орден Международного олимпийского комитета, присуждаемый за особые заслуги перед олимпийским движением. Учреждён в 1974 году.

Степени ордена

Изначально имел три степени:

• Золотой Олимпийский орден.
• Серебряный Олимпийский орден.
• Бронзовый Олимпийский орден.

С 1984 года вручаются только две степени — Золотой орден и Серебряный орден.

Правила награждения

Орден является персональной наградой, присуждаемой от имени МОК за особые заслуги перед олимпийским движением.

Действующие члены МОК орденом не награждаются.

С 2002 года введены дополнительные ограничения на награждение орденом:

• Прекращено награждение спортсменов-обладателей олимпийских медалей, поскольку они уже имеют наиболее престижную награду в олимпийском движении.
• Ограничено число наград, присуждаемых деятелям одной страны: не более одного ордена в год.

Некоторые российские и советские кавалеры

Золотой Олимпийский орден

• 1992 год — Борис Николаевич Ельцин.
• 1998 год — Юрий Михайлович Лужков.
• 2001 год — Владимир Владимирович Путин.
• 2014 год — Дмитрий Николаевич Козак.
• 2014 год — Дмитрий Николаевич Чернышенко.

Серебряный Олимпийский орден

• 1981 год — Елена Вячеславовна Мухина.
• 1983 год — Виктор Данилович Санеев.
• 1983 год — Лидия Павловна Скобликова.
• 1984 год — Галина Алексеевна Кулакова
• 1985 год — Лев Иванович Яшин
• 1990 год — Лариса Семёновна Латынина.
• 1992 год — Николай Николаевич Озеров
• 1993 год — Анна Ильинична Синилкина.
• 1995 год — Анатолий Александрович Собчак
• 1998 год — Александр Яковлевич Гомельский
• 2000 год — Вячеслав Александрович Фетисов
• 2000 год — Владимир Сергеевич Родиченко
• 2001 год — Анатолий Евгеньевич Карпов
• 2001 год — Александр Александрович Карелин
• 2003 год — Юрий Михайлович Бычков
• 2009 год — Минтимер Шарипович Шаймиев
• 2014 год - Татьяна Доброхвалова, Алексей Краснов, Сергей Суханов, Александр Вронский, Денис Секачев, Сергей Бондаренко, Дмитрий Годунов (старшие вице-президенты Оргкомитета "Сочи-2014")

2015 Ирина Винер-Усманова

Бронзовый Олимпийский орден

• Ирина Константиновна Роднина
• Людмила Ивановна Турищева

Некоторые кавалеры других стран

Единственным человеком, удостоенным Олимпийского ордена дважды (в 1984 и 2004 годах), является румынская гимнастка Надя Команечи. Она же является самым молодым (на момент награждения) кавалером ордена.

Золотой Олимпийский орден

• 1981 год — Иоанн Павел II.
• 1981 год — Улаф V.
• 1983 год — Индира Ганди.
• 1987 год — Тодор Живков.
• 1988 год — Принц Ренье III.
• 1990 год — Джулио Андреотти.
• 2009 год — Ульрих Фельдхоф.

Олимпийский орден

• 1987 год — Теофило Стивенсон.
• 1987 год — Жан-Клод Килли.
• 1988 год — Ежи Кукучка.
• 1988 год — Аладар Геревич.
• 1990 год — Рудольф Карпати.
• 1993 год — Дражен Петрович.
• 1993 год — Йозеф Блаттер.
• 1999 год — Штеффи Граф.

Ссылки

• [www.slovar.info/word/?id=44228 Олимпийский орден на сайте slovar.info]
• [www.statesymbol.ru/awards/sports/20051207/39601016.html Олимпийские награды на сайте statesymbol.ru]
• Олимпийский орден — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)

Отрывок, характеризующий Олимпийский орден

Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.