Эра Диоклетиана
В Римской империи некоторое время летосчисление велось от начала правления императора Диоклетиана — от 29 августа 284 года н. э. (лат. Anno Diocletiani).
В действительности начало эры Диоклетиана предшествует его восшествию на престол. Диоклетиан был провозглашен императором 20 ноября 284 года. Юлианский же год начинался в Египте 29 августа. Таким образом, второй год правления Диоклетиана начался 29 августа 285 года, и поэтому годы его правления стали отсчитываться в Египте от 29 августа 284 года.
Летосчисление по эре Диоклетиана — жестокого гонителя христиан — сохранялось долгое время и после того, как сам Диоклетиан в 305 году отказался от престола. Оно использовалось не только астрологами при составлении гороскопов, но и александрийскими епископами при расчётах дат празднования христианской Пасхи. Позднее эта эра стала называться эрой «мучеников» (лат. Anno martyrum, или AM), которая до сих пор применяется христианами-монофизитами в Египте, Ливии, Судане, Эритреи, Эфиопии и Южном Судане.
См. также
Напишите отзыв о статье "Эра Диоклетиана"
Литература
- Идельсон Н. И. История календаря. — Л., 1925.
- Skeat T.-C. Papyri from Panopolis in the Chester Beatty Library. — Dublin, 1964.
- Каменцева Е. И. Хронология. — М., 1967.
- Селешников С. И. История календаря и хронология. — М., 1970.
- Сюзюмов М. Я. Хронология всеобщая. — Свердловск, 1971.
- Бикерман Э. Хронология древнего мира. Ближний Восток и античность. / Перевод И. М. Стеблин-Каменского. — М., 1975.
- Климишин И. А. Календарь и хронология. — М., 1990.
- Постников М. М. Критическое исследование хронологии древнего мира. — T. I. — М., 2000.
Отрывок, характеризующий Эра Диоклетиана
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
