Дрита (футбольный клуб, Гнилане)
 Дрита Гнилане
| |||
| Полное название |
алб. Klubi Futbollistik Drita | ||
| Прозвища | Интеллигенция (алб. Intelektualët) | ||
| Основан | 1947 год | ||
|---|---|---|---|
| Стадион | Городской стадион, Гнилане | ||
| Вместимость | 10 000 | ||
| Президент | Фисник Исуфи
| ||
| Тренер | Садат Паязити
| ||
| Соревнование | Суперлига Косова | ||
| 2015/16 | 10-е место | ||
| |||
«ФК Дрита» (алб. Klubi Futbollistik Drita) — косовский футбольный клуб из города Гнилане. Выступает в косовской Суперлиге, главной по уровню в системе футбольных лиг Косова. Домашние матчи команда проводит на Городском стадионе Гнилане, вмещающем около 10 000 зрителей.
История
Дрита была основана как "SHKA «Drita»" в 1947 году с секциями драмы, песни, танцов и футбола. Позднее ФК «Дрита» отделилась от SHKA «Drita» и действовало самостоятельно. «Дрита» была основана гильдиями, каменщиками и пенсионерами города Гнилане. Первые игроки клуба не получали зарплату и играли исключительно за еду.
В югославский период клуб испытывал давление со стороны властей из-за албанского названия и однородности состава. В 1952 году клуб был расформирован. Бывшие игроки Дриты перешли в гниланскую Црвена Звезду. Но несмотря на это игроки-основатели и их потомки не забывали о Дрите. Так, в 1960-ых годах гниланские студенты в Белграде организовали турнир с названием "Дрита", обьединявших бывших игроков и фанатов клуба. В 1977 году югославские власти запретили называть какие либо команды и турниры с названием "Дрита". Но несмотря на это Демуш Паязити-Кляики восстановил клуб с названием "Дрита".
В 1978-1987 годах Дрита играла во Второй лиге Косова. В 1987 году Дрита впервые вышла в Первую лигу.
После 90-ых годов менеджером клуба стал Селями Османи-Бези, достигший с клубом в течений 15 лет больших достижений. Под его руководством клуб становился чемпионом и обладателем Кубка Косова. Кроме этого, клуб в косовской Суперлиге не отпускалась ниже третьего места.
Рекорды
- Дрита - единственный клуб из Косова, не проигравший в течении одного сезона, сформированном после войны чемпионате. Осенью сезона 2002/03 клуб не проиграла дома и в гостях.
- Дрита - первый клуб в Суперлиге, принесший африканского легионера. Для Дриты этот кенийский игрок по имени Тьеллен Огута стал первым игравшим в клубе не албанским футболистом после войны.
- Дрита - единственный клуб в Суперлиге, не отпускавшийся ниже третьего место в течение четырёх сезонов.
- Дерби против Гнилане на Городском стадионе Приштины собрал более 30,000 болельщиков, несмотря на послевоенную экономическую и социальную ситуацию.
- Дрита является первым клубом из Косова, выпустившим игрока нацональной сборной Югославии албанского происхождения - Якупа Беришу.
Гниланское дерби
До создания клуба Гиляни в 1995 году, ФК "Дрита" являлось единственным клубом в городе Гнилане. Первый матч между клубами произошла в 1999 году, где "Дрита" в гостях разгромила "Гиляни" со счётом 3-0. На данное время дерби насчитывает 24 матча.
| ЧК | КК | ТМ | Всего | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| «Дрита» | 7 | 1 | 0 | 8 | |||
| Ничья | 5 | 1 | 1 | 7 | |||
| «Гиляни» | 8 | 1 | 0 | 9 | |||
| Голы | |||||||
| «Дрита» | 20 | 2 | 1 | 23 | |||
| «Гиляни» | 24 | 4 | 1 | 29 | |||
Достижения
- Обладатель Кубка Косова (1): 2000/01
- Финалист Кубка Косова (1): 2015/16
- Обладатель Суперкубка Косова (1): 2002/03
Основной состав
Примечание: Флаги указываются, так как игрок может иметь более одного гражданства по правилам ФИФА.
|
Напишите отзыв о статье "Дрита (футбольный клуб, Гнилане)"
Ссылки
| ||||||
Отрывок, характеризующий Дрита (футбольный клуб, Гнилане)
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
