Евгеньев, Андрей Иванович

Андрей Иванович Евгеньев
Дата рождения	1833(1833)
Место рождения	Чернигов, Российская империя
Дата смерти	1890(1890)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Годы активности	1850-1890
Страна	Российская империя Российская империя
Профессии	композитор, педагог, дирижёр

Андрей Иванович Евгеньев (1833, Чернигов — 3 августа 1890, Санкт-Петербург) — русский композитор, дирижёр, педагог по вокалу.

Биография

Выпускник Санкт-Петербургского театрального училища (1849), где обучался пению и игре на духовых инструментах; кроме того, брал уроки по теории музыки у И. К. Гунке и по инструментовке у О. И. Дютша.

Позже сам преподавал сольное и хоровое пение в институтах и женских гимназиях Петербурга. Неоднократно открывал музыкальные школы или классы сольного и хорового пения в Петербурге (в конце 1860-х и в 1880-х годах), в Харькове (в 1871—1872), в Кронштадте (в 1-й половине 1870-х годов).

Занимался хормейстерско-исполнительской деятельностью. С 1849 по 1869 — хормейстер в императорских театрах, репетировал с хором и готовил партии с солистами Итальянской оперы в Санкт-Петербурге.

В 1850—1860 годах преподавал вокал в столичном театральном училище, в 1863—1864 — теорию музыки в Санкт-Петербургской консерватории, пение в Кронштадтском морском училище (1870-е гг.).

В 1880—1883 — руководитель музыкально-драматического кружка, который в апреле 1883 года поставил оперу П. И. Чайковского «Евгений Онегин".

А. И. Евгеньев — автор нескольких романсов и многих хоровых сочинений, сочинения для фортепиано, хоровых аранжировок и переложения для фортепиано в 4 руки отрывков (попурри) из опер М. И. Глинки, А. С. Даргомыжского, А. Н. Серова, а также фортепианной школы.

В 1900-х годах было издано 3 музыкальных сочинения А. И. Евгеньева «Буди милость Твоя, Господи» (для смешанного хора), «Свят Господь Бог наш», «Взыде Бог» (2 последних для женского хора).

Сочинения

• Элементарная школа пения, приспособленная к самоучению;
• Заметка о преподавании пения в женских гимназиях // Русский музыкальный вестник, 1881. № 10-11; То же. СПб., 1888.

Ссылки

• Соловьёв Н. Ф. Евгеньев, Андрей Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Евгеньев, Андрей Иванович

– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил: