Северский, Ежи

Ежи Севе́рский
польск. Jerzy Siewierski
Имя при рождении:	Jerzy Kwiryn Siewierski
Дата рождения:	3 июня 1932(1932-06-03)
Место рождения:	Варшава Польша
Дата смерти:	20 ноября 2000(2000-11-20) (68 лет)
Место смерти:	Варшава
Гражданство:
Род деятельности:	прозаик, поэт, сценарист, критик
Годы творчества:	1951-2000
Направление:	детектив, Научная фантастика, исторический
Жанр:	рассказ, повесть, роман, сценарий
Язык произведений:	польский
Дебют:	«Мгновенные снимки из Маршалковское жилого района»

Ежи Севе́рский (польск. Jerzy Kwiryn Siewierski,* 3 июня 1932, Варшава;— 20 ноября 2000, там же) — польский писатель, литературный критик, сценарист. Заслуженный деятель культуры Польши.

Биография

Начальное образование получил в нелегально действующей школе в оккупированной столице, после войны окончил лицей им. С. Батория. Историк. Выпускник Варшавского университета. После окончания университета в 1951—1952 годах работал учителем. С 1956 по 1976 год — работал редактором «Новых книжек» («Nowe książki»). В 1976 году ушел на пенсию по инвалидности.

С 1976 года — член Союза польских писателей, позже — Клуба писателей демократического группирования.

Творчество

Печататься начал в 1951 году. Первой публикацией Е. Северского стало стихотворение «Мгновенные снимки из Маршалковского жилого района» («Migawki z MDM-u»). Как прозаик дебютировал в 1956 году с рассказом «Целина» («Celina») в журнале «Современность» («Współczesność»).

Автор рассказов и повестей в жанре детектива и научной фантастики, ряда произведений литературы ужасов, a также научно-популярных работ о масонстве и польской эзотерике.

Избранная библиография

• «Spadkobiercy Pani Zuzy» (1971) — «Наследники пани Зузи»
• «Nie zabija się Świętego Mikołaja» (1972) — «Деда Мороза не убивают»
• «Zaproszenie do podróży» (1972) — «Приглашение к путешествию»
• «Dziewczyna, z którą nikt nie tańczy» (1974) — «Девушка, с которой никто не танцует» (сборник)
• «Pięć razy morderstwo» (1976) — «Пятикратное убийство»
• «Zaufajcie Drakuli pod pseudonimem George Quiryn» (1979) — «Доверяйте Дракуле с псевдонимом «Джордж Квирин»»
• «Powieść kryminalna» (1979) — «Криминальный роман» (монография)
• «Nalewka na wilczych jagodach» (1980) — «Наливка на белладонне»
• «Tam gdzie diabeł ma młode» (1981) — «Там где черт имеет невесту»
• «Jestem niewinny» (1981) — «Я невиновен»
• «Opowieść o duchach i gorejącym sercu» (1983) — «Рассказ о духах и пылающем сердце»
• «Sześć barw grozy» (1985) — «Шесть цветов ужаса»
• «Panią naszą upiory udusiły» (1987) — «Нашу госпожу задушили упыри»
• «Przeraźliwy chłód» (1990) — «Пронизывающий холод»
• «Choć nas potępiają umysły zacięte… Opowieść o masonach, obyczajach i pięknej Kasieńce» (1990) — «Хоть нас осуждает непримиримое общественное мнение… Рассказ о масонах, обычаях и красавице Касеньке»
• «Dzieci Wdowy czyli opowieści masońskie» (1992) — «Вдовьи дети, или Масонские повести» (популярно-историческая работа)
• «Maska szatana» (1992) — «Маска сатаны»
• «Wolnomularstwo a Konstytucja Trzeciego Maja» (1997) — «Масонство и Конституция Третьего мая» (популярно-исторический очерк)
• «Legenda o Hiramie z Tyru, synu wdowy — uczniu egipskich mędrców — budowniczym świątyni» (1999) — «Легенда о Гираме Тирском — сыне вдовы, ученике египетских мудрецов, строителе святыни»
• «Łysa Góra» (1999) — «Лысая гора» (поэма)
• «Upadły Anioł z Podola — opowieść o Tadeuszu Grabiance» (2001) — «Падший ангел с Подолья — рассказ про Тадеуша Грабянку» (историческая повесть)
• «Ilustrowana Historia Masonerii» (2002) — «Иллюстрированная история масонства»

Первым в Польше написал монографию о детективе, как литературном жанре и стал первым польским автором произведений на тему о масонстве.

Произведения Ежи Северского выходили в переводе на русский язык. Рецензии на них публиковались в «Литературе», «Литературной жизни», «Культуре».

Фильмография

По сценариям Ежи Северского снято несколько фильиов:

• Бриллианты пани Зузы / Brylanty pani Zuzy (1971)
• Возвращение волчицы / Powrót wilczycy (1990)

Ссылки

• [www.arsregia.pl/?id_artykulu=304&m=artykul Jerzy Siewierski (1932—2000)] (польск.)

Отрывок, характеризующий Северский, Ежи

Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.