Емельянов, Анатолий Викторович
Поделись знанием:
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
| Емельянов, Анатолий Викторович | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
деревня Сендимиркино, Чувашская АССР, СССР |
| Дата смерти: | |
| Род деятельности: |
писатель |
| Награды: |
|
Емельянов Анатолий Викторович — чувашский писатель, политик. Созданные им произведения отличаются разнообразием человеческих характеров. Его излюбленной темой является жизнь в деревне. Характерные черты произведений Емельянова — очерковость, публицистичность, острота поднятых тем.
Содержание
Биография
Емельянов Анатолий родился в деревне Сендимиркино Вурнарского района Чувашской АССР 10 января 1932 году. После окончания школы учился в Вурнарском техникуме на зоотехника. В 50-х годах Емельянов начинает политическую карьеру:
- 1958—1959 — секретарь Комитета ВЛКСМ Вурнарского района;
- 1959—1963 — обучение в Высшей партийной школе;
- 1965—1972 — Первый секретарь вурнарского районного комитета КПСС;
- 1972—1973 — Министр культуры Чувашской АССР.
Кроме политической деятельности Анатолий Викторович был и мастером в прозе: создал более 50 произведений на чувашском и русском языках.
Награды
- Лауреат премии Комсомола Чувашии имени Михаила Сеспеля (1975),
- Лауреат премии имени К. В. Иванова (1990).
- В 1990 году Емельянову присвоено звание Народный писатель Чувашской АССР.
Произведения
- на чувашском языке: «Беспокойная весна»(1960), «Огни костра»(1960), «Разлив Цивиля»(1966), «Луна на ущербе»(1968), «Живём не ради славы», «Колокольчик»(1975), «Чёрные грузди»(1981), «Серебряный ветер»(1985), «Последний ряд»(2010).
- на русском языке: «Кузьма Овражный»(1978), «Мои счастливые дни»(1983), «Герасим-золотоискатель»(1985), «Перевёртыш»(1996), «Год-тринадцать месяцев».
Напишите отзыв о статье "Емельянов, Анатолий Викторович"
Ссылки
- [kozlovka.ru/?act=news&view=19907 Емельянов Анатолий Васильевич]
Отрывок, характеризующий Емельянов, Анатолий Викторович
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
