Жангизтобе
Посёлок
Показать/скрыть карты
|
Жангизтобе (каз. Жаңғызтөбе) — посёлок в Жарминском районе Восточно-Казахстанской области Казахстана. Административный центр Жангизтобинской поселковой администрации. Код КАТО — 634457100[1].
Рядом, на станции 9-й разъезд (всего 3-4 дома из самана) родилась Роза Рымбаева.
Недалеко от станции располагалась наземная 57-я ракетная дивизия РВСН СССР, одна из 28 дивизий Ракетных Войск Стратегического Назначения СССР (всего в Казахстане располагалось две дивизии РВСН СССР: наземная в Жангизтобе, наземная в Державинске и воздушная Дальней авиации в Чагане, все со стратегическим ядерным оружием). Расформирована в 1995 году. На вооружении дивизии состояло 48 межконтинентальных баллистических ракет Р-36М2 УТТХ в шахтно-пусковых установках. Примечательно то, что стратегические ядерные дивизии, расположенные в Казахстане были недоступны для поражения средствами противоракетной обороны НАТО в Европе (ядерными ракетами Першинг, тактическими ракетами Томагавк и другими), но могли уничтожать военные базы США в Индийском и Тихом океанах, также затрагивая часть восточного и западного побережья Северной Америки (последнее предположительно, так как дальность пуска Р-36М2 УТТХ колеблется от 11000 до 15000 км примерно — в зависимости от установленной головной части, у воздушной дивизии аналогичная дальность поражения приблизительно).
Население
В 1999 году население посёлка составляло 4090 человек (2062 мужчины и 2028 женщин)[2]. По данным переписи 2009 года, в посёлке проживали 3002 человека (1468 мужчин и 1534 женщины)[2].
Напишите отзыв о статье "Жангизтобе"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Казахстана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Жангизтобе
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
