Жарновецкий, Константин Сигизмундович

Константин Сигизмундович Жарновецкий (1881, Ереван—1942, Ленинград) — большевик, комиссар петергофского военно-революционного комитета, начальник городской Красной гвардии в Нарве, профессор, заведующий кафедрой обществоведения Ленинградского университета.

Биография

Родился в Эривани (современный Ереван, Республика Армения), в семье служащего.

В 1900 г. после окончания гимназии приехал в Петербург и поступил на историко-филологический факультет СПбГУ, который окончил в 1904 году.

С 1900 года входил в Петербургский комитет РСДРП(б).

15 марта 1904 г. вступил в партию большевиков, с 1905 г. входил в Петербургский комитет РСДРП(б), с 1906 г. состоял в городском комитете Военной организации большевиков. В период 1906—1910 гг. неоднократно арестовывался, высылался из Петербурга; с 1910 г. поселился в Петергофе, преподавал историю русской литературы в мужской гимназии имени императора Александра II.

После февраля 1917 г. был одним из организаторов Петергофского совета и большевистского комитета партии, вел активную агитационную работу среди солдат. В июле 1917 г. он был арестован по приказу Временного правительства, но под давлением солдатских комитетов был освобожден.

С октября 1917 г. — комиссар петергофского военно-революционного комитета, принимает участие в боях против генерала П. Краснова под Красным Селом. Впоследствии работал в Нарве — начальником городской Красной гвардии, редактором «Нарвских известий», после Брестского мира возвращается в Петроград и назначается заведующим отделом агитации и пропаганды губернского комитета партии.

В 1918 г. в качестве комиссара и члена революционного военного совета 9-й армии принимает участие в боях против войск генерала Н. Юденича. После окончания гражданской войны преподаёт общественные науки в различных ленинградских высших учебных заведениях.

С 1931 г. — профессор, заведующий кафедрой обществоведения Ленинградского университета. Умер во время блокады Ленинграда.

Память

• Улица Жарновецкого

Ссылки

• [museum.ifmo.ru/?out=person&per_id=243&letter/ Виртуальный музей СПбГУ ИТМО]
• Баринов Д.А., Ростовцев Е.А. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/888.html Жарновецкий Константин Сигизмундович // Биографика СПбГУ]

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Жарновецкий, Константин Сигизмундович

– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.