Зальцман, Карл

Карл Зальцман

Карл Зальцман (нем. Carl Saltzmann; 23 сентября 1847, Берлин — 14 января 1923, Потсдам) — немецкий художник.

Биография

Карл Зальцман родился в Берлине семье сапожника. В 1862—1866 годах выучился на золотых дел мастера (ювелира). В 1867—1868 годы посещает Прусскую художественную академию, в 1868—1871 годах учится у художника-пейзажиста Германа Эшке. В 1872 году Зальцман приезжает в Дюссельдорф и открывает там художественную мастерскую. В 1877 он переезжает в Берлин. В 1878 году Зальцман знакомится с королевой Викторией Прусской, приобретшей его полотно с видом на гавань балтийского порта Кольберг. Виктория также выбирает художника как спутника для своего сына, принца Генриха, отправившегося в том же году в двухгодичное морское кругосветное путешествие. Плавание происходило на корвете «Принц Адальберт», который обогнул Ю. Америку, Ю. Африку и затем отправился в Японию.

В 1884—1885 годах К.Зальцман — по желанию принца Генриха — преподаёт ему и его брату Вильгельму (будущему императору Вильгельму II) рисование и живопись. В своих воспоминаниях впоследствии Вильгельм II с теплотой упоминает об этих занятиях. Вскоре после своего восшествия на престол Вильгельм II берёт художника с собой в свою поездку по северным соседям — России, Швеции и Дании. За написанную по итогам этого визита картину «Приезд кайзера в Кронштадт» К.Зальцман удостаивается в 1889 году Рыцарского креста Домашнего ордена Гогенцоллернов. В 1890 он строит для себя виллу в Нойбабельсберге близ Потсдама.

В 1889 по 1914 год К. Зальцман по крайней мере 22 раза сопровождал Вильгельма II в его путешествиях по северным морям, которые германский император совершал ежегодно и июле (всего 26 раз). В 1894 году Зальцман начинает преподавать в Берлинской академии художеств, в 1896 становится её профессором, в 1904—1912 годах он занимает пост председателя Берлинского союза художников.

Карл Зальцман работал преимущественно как пейзажист и художник-маринист. Наиболее известны его морские виды и изображения кораблей, на которых удивительно живым образом передавалось движение волны и воды. Принадлежал также к кругу художников, работавших по рекламным заказам шоколадного фабриканта из Кёльна Людвига Штольверка (нем.) (1857—1922).

Литература

• Martin J. Ottma, Christina Mahnkopf (изд.): Carl Saltzmann (1847—1923). Potsdamer Landschafts- und Marinemaler. Thiede und Thiede, Berlin 2000.
• Alfried Nehring: Hermann Eschke — Klippen und Küsten — ein Urgestein der Berliner Malerei im 19. Jahrhundert. Klatschmohnverlag, Rostock/Bentwisch 2012, ISBN 978-3-941064-32-4, S. 45-49.

Галерея

• Carl Saltzmann Erste elektrische Straßenbeleuchtung.jpg

  Первое электрическое уличное освещение в Берлине (1884)

• Walfang mit der Duncan Grey.jpg

  Кайзер Вильгельм II охотится на китов у Лофотенских островов (ок. 1900)

• C. Saltzmann.JPG

  сигнировано C. Saltzmann 1905

• Carl Saltzmann - View of Acapulco, 1879.jpg

  В Акапулько (1879)

• Kaiserin Augusta verlässt Newyork, Chromo-Lithographie von C. Saltzmann 95, nr13 aus G. Wislicenus, Unsre Kriegsflotte - restored, borderless.jpg

  Императрица Августа покидает Нью-Йорк

Отрывок, характеризующий Зальцман, Карл

– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.