Зейдман, Борис Исаакович

Борис Исаакович Зейдман Борис Исаакович Зейдман
Дата рождения	10 февраля 1908(1908-02-10)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	1 января 1981(1981-01-01) (72 года)
Место смерти	Ташкент
Страна	СССР СССР
Профессии	композитор
Награды

Борис Исаакович Зейдман (28 января (10 февраля) 1908, Санкт-Петербург — 1 января 1981, Ташкент) — советский композитор и музыкальный педагог. Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР (1956) и Узбекской ССР (1964).

Биография

Окончил Ленинградскую консерваторию по классу композиции М. О. Штейнберга (1931), в 1936 году под его же руководством окончил аспирантуру. Преподавал теоретические дисциплины в музыкальных училищах Саратова и Ленинграда. В 1936—1939 гг. также преподавал композицию и инструментовку в Ленинградской консерватории.

В 1939—1957 гг. работал в Азербайджане. Преподавал в Бакинской консерватории, с 1949 года профессор. С 1944 г. заместитель председателя, затем в 1949—1953 гг. ответственный секретарь правления Союза композиторов АзССР. Автор статей, посвящённых творчеству азербайджанских композиторов. Среди бакинских учеников Зейдмана, в частности, Фикрет Амиров и Мурад Кажлаев.

В дальнейшем работал в Узбекистане, с 1957 года профессор Ташкентской консерватории.

Сочинения

• оперы:
  • 1941 — «Гнев народный» (совм. с А. Бадалбейли, Баку),
  • 1945 — «Маскарад» (по М. Лермонтову, Баку),
  • 1949 — «Горе от ума» (по А. Грибоедову, Баку),
  • 1955 — «Сын полка» (по В. Катаеву, Баку),
  • 1958 — «Зайнаб и Омон» (совм. с Т. Садыковым, Ю. Раджаби и Д. Закировым, Ташкент),
  • 1968 — «Двенадцатая ночь» (по В. Шекспиру, Ташкент),
  • 1970 — «Русские люди» (по К. Симонову, Ташкент);

• балеты:
  • 1957 — «Золотой ключик» (по А. Толстому, Баку),
  • 1962 — «Человек, который смеётся» (по В. Гюго, Ташкент),
  • 1965 — «Сорока-воровка»,
  • 1967 — «Дракон и солнце» (Самарканд);
  • 1942 — музыкальная комедия — «Швейк на германской службе»,
  • 1959 — «Ферганский рассказ» (совместно с Т. Джалиловым, Ташкент),
  • 1964 — «Сын женится» (совместно с Ю. Раджаби и С. Юдаковым, Ташкент);

• для оркестра:
  • 1941 — драматическая симфония «Хосров и Ширин»,

• симфонии:
  • 1966 — «Песни борьбы»
  • 1971 — «Дни весны» — для струнного оркестра,

• увертюры на азербайджанские народные темы
  • 1949 — увертюра,
  • 1950 — увертюра
  • 1951 — увертюра

• 1954 — Рапсодия;

• концерты:
  • 1963 — концерт;
  • 1970 — концерта;

• концерты с оркестром:
  • 1931 — концерт для фортепиано,
  • 1935 — концерт для фортепиано,
  • 1968 — для скрипки,
  • 1938 — концерт для альта,
  • 1964 — концерт для альта,
  • 1938 — концерт для фагота,
  • 1949 — концерт для виолонцели;

• струнные квартерты:
  • 1945 — квартет;
  • 1963 — квартет;
  • 1971 — квартет;
  • 1965 — фортепианный квинтет,

• для фортепиано:
  • 1946 — соната,

• сонатины:
  • 1970 — сонатина,
  • 1971 — сонатина,

• • 1945 — 24 детские пьесы;

• для голоса и фортепиано:
  • романсы;
  • хоры,
  • музыка для театра и кино.

Ученики

• Кабаков, Абрам Борисович

Награды и премии

• орден «Знак Почёта» (18.03.1959)
• Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР (1956)
• Заслуженный деятель искусств Узбекской ССР (1964)
• Государственная премия Узбекской ССР (1959)

Ссылки

• [www.ourbaku.com/index.php5/%D0%97%D0%B5%D0%B9%D0%B4%D0%BC%D0%B0%D0%BD_%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81_%D0%98%D1%81%D0%B0%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87_-_%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BF%D0%BE%D0%B7%D0%B8%D1%82%D0%BE%D1%80,_%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%B3 Борис Зейдман] на сайте «Наш Баку»

Отрывок, характеризующий Зейдман, Борис Исаакович

– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?