Зоркий (клуб по хоккею с мячом)
Поделись знанием:
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
(перенаправлено с «Зоркий (хоккейный клуб)»)
| ХК «Зоркий» (Красногорск) | |
| |
| Страна: |  Россия
|
|---|---|
| Город: |  Красногорск
|
| Основан: | 1948 |
| Прежние названия: | «Зенит», «Труд» (до 1966) |
| Стадион: | «Зоркий» |
| Цвета: | жёлто-синие (красно-белые до 1982) |
| Соревнование: | Суперлига |
| Главный тренер: | Вячеслав Манкос[1] |
| [www.zorky.ru/ Официальный сайт] | |
     |
 |
«Зо́ркий» — команда по хоккею с мячом из города Красногорска Московской области. Выступает в суперлиге.
Содержание
История
Команда в рабочем поселке Красногорске при Особом заводе № 69 им. Ленина НКВД СССР основана в 1937 году под названием «Снайпер», представляя одноимённое спортобщество профсоюза рабочих точной промышленности.
- в 1938—1941 годах и после возобновления существования с 1947-го (при Красногорском механическом заводе) — команда носит название «Зенит».
- с 1957 г. — «Труд».
- с 20 июля 1966 года — «Зоркий».
В 1962 — 1964 годах и с 1967 года участвует в высшей лиге Чемпионатов СССР и России.
Три сезона — 1965, 1966 и 1967 годов — команда провела в первой лиге чемпионата СССР (второй по счету дивизион отечественного хоккея).
Стадион
Заводской стадион открыт 15 июля 1934 года. Тогда он располагался на месте нынешней арены (ул. Пионерская, 31). В военное время стадион был разрушен — дров не хватало и в печку быстро ушли все деревянные скамейки и ворота. Вследствие чего хоккей в Красногорске в военное и первое послевоенное время не развивался.
Хоккейная команда КМЗ возобновила участие в чемпионате Московской области в 1947 г.
Достижения
- Чемпион СССР 1979 года
- Чемпион СНГ 1992 года
- Чемпион России 1993 года
- Серебряный призер чемпионатов СССР 1983, 1985, 1991 года
- Серебряный призер чемпионатов России 2007, 2008, 2010, 2013 годов
- Бронзовый призер чемпионатов СССР 1980, 1982, 1987, 1989 года
- Бронзовый призер чемпионата России 2004, 2011, 2012, 2014 годов
- Обладатель Кубка СССР 1985, 1986, 1989, 1990, 1991 года
- Обладатель Кубка России 1993 года
- Обладатель Кубка европейских чемпионов 1992 года
- Победитель Кубка мира 1990 и 2012 годов
- Победитель Кубка чемпионов 2010, 2011, 2012 годов
Тренеры ХК «Зоркий» / «Труд»
Сезон — Главный тренер
1962* — А.Зайцев
1963, 1964 — А.Протасов
1965 — С.Шумихин (лига 2)
1966, 1967 — Н.Попов (лига 2)
1968 — Н.Попов; тренерский совет во главе с М. Девишевым
1969—1981 — Е. Папугин (13 сезонов подряд, в том числе — как играющий тренер)
1982—1995 — Е. Манкос (14 сезонов подряд)
1996 — Е. Манкос, — и. о. В.Маркин
1997, 1998 — А.Епифанов
1999 — А.Епифанов — Е. Манкос
2000, 2001 — Е. Манкос
2002 — В.Янко
2003 — В.Янко, с февраля — А.Епифанов
2004, 2005 — В.Грачев
2006 — А.Нуждинов
2007, 2008 — С.Лихачёв
2009 — В.Грачев
2010—2013 — Вячеслав Манкос (4 сезона подряд)
Напишите отзыв о статье "Зоркий (клуб по хоккею с мячом)"
Примечания
- ↑ [www.zorky.ru/team.php «Зоркий» сезона 2009-2010 гг]. Проверено 30 декабря 2009. [www.webcitation.org/65UgOYamM Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
См. также
Ссылки
- [www.zorky.ru/ Официальный сайт]
|
Портал «Хоккей с мячом» |
|---|
|
Это заготовка статьи о хоккее с мячом. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Зоркий (клуб по хоккею с мячом)
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
