Снеддон, Иан

Иан Нейсмит Снеддон
Ian Naismith Sneddon
Место рождения:	Глазго Шотландия
Место смерти:	Глазго, Шотландия
Научная сфера:	математик, механик
Альма-матер:	университет Глазго
Награды и премии:

Иан Нейсмит Снеддон (8 декабря 1919, Глазго, Шотландия — 4 ноября 2000, Глазго, Шотландия) — шотландский учёный, специалист в области математики.

Биография

Окончил с отличием университет Глазго в 1940 году, после чего отправился в Кембридж. Нормальный процесс образования был прерван начавшейся Второй мировой войной. Снеддон перешёл на работу в Центр исследования и развития вооружений Министерства обороны Великобритании (Форт-Халстед). Там он познакомился с выдающимся физиком Невиллом Моттом (впоследствии сэром Невиллом), их сотрудничество продолжилось и после войны, они вместе написали и опубликовали книгу о волновой механике.

После войны Снеддон вернулся в Глазго, преподавал в Университете. Доктор наук с 1948 года. В 1950 году, в возрасте всего 30 лет, он был назначен первым профессором математики в Университетский Колледж Северного Стаффордшира (позднее ставшим университетом Киля). Тем не менее, сердце его всегда было в Глазго, и в 1956 году он занял кафедру математики Симсона (названной в честь геометра Роберта Симсона, который связан с известной линией Симсона в треугольнике). С тех пор и до конца своих дней, Снеддон работал в университете Глазго, продолжая работать, как почетный старший научный сотрудник и после своего официального выхода на пенсию в 1985 году.

Принимал активное участие в культурной жизни Шотландии. Очень любил Польшу. Пожизненной страстью его была классическая музыка, несколько композиторов были среди его близких друзей, в частности, Витольд Лютославский. В знак признания его заслуг в развитии математических и культурных связей между Польшей и Шотландией, он был награждён Орденом Polonia Restituta.

Избран членом Лондонского королевского общества (17.03.1983). Ранее, в 1958 году избран членом Королевского общества в Эдинбурге. В 1969 году он стал офицером ордена Британской Империи (OBE).

По случаю его 70-летия был подготовлен и издан специальный сборник научных работ по математическим методам и их приложениям в теории упругости (редактиры Джордж Исон и Рэй Огден, 1990).

Научные интересы

Занимался проблемами линейной теории упругости с приложением к изучению поведения трещин. Эти работы выполнялись по заказам Министерства снабжения Великобритании во время Второй мировой войны. Снеддон сохранил интерес к исследованиям в этой области на всю жизнь. Внес также выдающийся вклад в развитие сопутствующих аналитических методов, в частности, применение интегральных преобразований и решения парных интегральных уравнений.

Написал много книг по соответствующим разделам наук, приезжал с научными визитами в СССР, участие в многочисленных научных мероприятиях и привлекательные черты личности сделали его хорошо известным на международном уровне.

Анекдоты

Активная жизнь Снеддона отмечена в высказывании: «Если вы встанете на любом перекрестке в любом американском городе и подождёте достаточное время, Иан Снеддон пройдет мимо!»

По поводу своей книги «The Use of Integral Transforms» (McGraw-Hill, 1972) Снеддон писал: «На обложке моей книги отчество автора написано неправильно, но это великолепная книга».

Библиография

• Снеддон И. Н., Берри Д. С. Классическая теория упругости. Пер. с англ. под ред. Э. И. Григолюка. М.: Физматгиз, 1961. 219 с.
• Мотт Н., Снеддон И. Волновая механика и её применения. Пер. с англ. Изд.4. М.: Наука, 1966. 428 с.
• Снеддон И. Преобразования Фурье. М.: ИЛ, 1955. 667 с.

Ссылки

• [www-history.mcs.st-andrews.ac.uk/Biographies/Sneddon.html Ian Naismith Sneddon (англ.)]
• [math.nist.gov/opsf/personal/sneddon.html Некролог (англ.)]

Отрывок, характеризующий Снеддон, Иан

– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.