Правов, Иван Константинович
| Иван Правов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1926—1966 |
Иван Константинович Правов (4 ноября 1899, Воронеж — 11 мая 1971, Москва) — советский кинорежиссёр и сценарист.
Биография
Начал трудовую деятельность в 1909 году мальчиком-рассыльным театра варьете в Воронеже. В 1919—1922 годах — красноармеец.
В 1926 году начал работу ассистентом режиссёра, затем режиссёром киностудии «Совкино» в Москве. В 1929 году окончил актёрское отделение ГТК (ныне — Всероссийский государственный университет кинематографии имени С. А. Герасимова).
В 1927—1941 годах при выпуске кинофильмов работал в содружестве с режиссёром и сценаристом Ольгой Преображенской.
В 1931 году после критики со стороны руководства Ассоциации работников революционной кинематографии (АРРК) фильма И. Правова и О. Преображенской «Тихий Дон» не признавший свои «ошибки» И. Правов был обвинëн «в явном отходе к реакционному крылу» в кинематографе и исключëн из организации.
В 1933 году И. Правов и О. Преображенская считались наиболее «кассовыми» режиссëрами «Мосфильма»[1].
В 1944—1946 годах — режиссёр Кокандской филармонии в Узбекистане, затем театра юного зрителя в Свердловске.
С 1947 года — режиссёр Свердловской киностудии[2]. В 1956—1958 годах, а затем в 1962—1971 годах трудился режиссёром на киностудии «Мосфильм».
Умер в Москве и похоронен на Востряковском кладбище.
Фильмография
Режиссёр
- 1927 — «Тайна Ани Гай»
- 1927 — «Бабы рязанские»
- 1928 — «Светлый город»
- 1929 — «Последний аттракцион» («Агитфургон»)
- 1930 — «Тихий Дон»
- 1933 — «Одна радость»
- 1935 — «Вражьи тропы»
- 1939 — «Степан Разин»
- 1941 — «Парень из тайги»
- 1947 — «Алмазы»
- 1950 — «По берегам Чусовой» (документальный)
- 1957 — «Во власти золота»
- 1960 — «Одна строка»
- 1962 — «Цепная реакция»
- 1964 — «Сокровища республики»
- 1966 — «Подарок» (короткометражный)
Сценарист
- 1968 — «Тайна Ани Гай»
- 1928 — «Светлый город»
- 1930 — «Тихий Дон»
- 1935 — «Вражьи тропы»
- 1939 — «Степан Разин»
- 1957 — «Во власти золота»
- 1960 — «Одна строка»
Кинофильм И. К. Правова «Тихий Дон» в 1932 году участвовал в основной программе Первого Международного кинофестиваля в Венеции.
Напишите отзыв о статье "Правов, Иван Константинович"
Примечания
- ↑ Е. Марголит, В. Шмыров «Изъятое кино. 1924—1953», М., «Дубль-Д», 1995
- ↑ Есть данные, что И. К. Правов был репрессирован, так как в 1956—1957 гг. недавно реабилитированный режиссëр создавал фильмы «Во власти золота» и «Одна строка», где вместе с ним в качестве второго режиссёра участвовал амнистированный Оболенский, Леонид Леонидович.
Ссылки
- [www.kino-teatr.ru/kino/director/sov/40157/bio/ Биография на сайте Кино-театр]
| ||||||
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Отрывок, характеризующий Правов, Иван Константинович
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
