Инаугурационная библия Джорджа Вашингтона
Инаугурацио́нная би́блия Джо́рджа Ва́шингтона (англ. George Washington Inaugural Bible) — экземпляр Библии, на котором присягал Джордж Вашингтон, вступая в должность первого президента США 13 апреля 1789 года в нью-йоркском «Федерал-холле». Впоследствии библия была использована ещё в четырёх церемонии инаугурации президентов США: Уоррена Гардинга в 1921 году, Дуайта Эйзенхауэра в 1953 году, Джимми Картера в 1977 году и Джорджа Буша-старшего в 1989 году[1].
Библия Вашингтона является изданием Библии короля Якова, дополненное апокрифами, а также историческими, астрономических и юридическими данными того времени[1]. Библия была напечатана Марком Баскеттом в 1767 году в Лондоне[1]. С 1770 года библия является собственностью масонской Ложи святого Джонса Великой ложи Нью-Йорка[1].
В настоящее время библия используется членами ложи, но иногда экспонируется на выставке в «Федерал-холле»[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Инаугурационная библия Джорджа Вашингтона"
Примечания
Отрывок, характеризующий Инаугурационная библия Джорджа Вашингтона
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
