Кадыров, Вахид

Вахид Кадыров
узб. Воҳид Қодиров / Vohid Qodirov
blank300.png|1px]] [[file:blank300.png
Дата рождения:	1 октября 1925(1925-10-01)
Место рождения:	Ташкент
Дата смерти:	8 мая 1992(1992-05-08) (66 лет)
Место смерти:	Ташкент
Профессия:	актёр театра и кино
Гражданство:	СССР СССР → Узбекистан Узбекистан
Годы активности:	1948 — 1992
Театр:	Ташкентский театр юного зрителя
Награды:
IMDb:	ID 1136654

Вахид Кадыров (узб. Воҳид Қодиров / Vohid Qodirov; 1 октября 1925 — 8 мая 1992 года, Ташкент) — советский и узбекский актёр и режиссёр театра и кино, актёр дубляжа, народный артист Узбекской ССР (1980).

Биография и карьера

Родился в 1925 году в Ташкенте.

После окончания школы, в годы Великой Отечественной войны работал на авиационном заводе, активно играл в заводском драмкружке. После войны окончил Ташкентский государственный театрально-художественный институт им. Островского. С 1948 по 1992 год работал в ташкентском Театре юного зрителя. Первой заметной ролью актёра был образ Климки в постановке «Как закалялась сталь» Островского. Последующие работы включали роли в постановках по В. Любимову, С. Михалкову, Х. Алимджану, И. Аҳмедову, О. Талипову, П. Мумину, Г. Гуляму. С 1960-1970-х годов играл много ролей сатирического характера — хитрых и корыстных купцов, полицейских, представителей власти и т.д.

В 1980 году был удостоен почётного звания народного артиста Узбекской ССР.

Умер в Ташкенте в 1992 году.

Ссылки

• Вахид Кадыров (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.teatr.uz/94-vo1202id-1178odirov.html Воҳид Қодиров, Ўзбекистон халқ артисти (1925-1992)] (узб.). Ўзбек миллий академик драма театр. Проверено 26 марта 2016. [web.archive.org/web/20160326212752/www.teatr.uz/94-vo1202id-1178odirov.html Архивировано из первоисточника 26 марта 2016].

Отрывок, характеризующий Кадыров, Вахид

– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.