Казанский собор (Оренбург)

Православный собор
Казанский кафедральный собор
Страна	Россия
Город	Оренбург
Конфессия	православие
Тип здания	собор
Архитектурный стиль	неовизантийский
Автор проекта	А. А. Ященко
Строительство	1888—1894 годы
Дата упразднения	1936 год
Состояние	уничтожен

Казанский кафедральный собор — православный храм в неовизантийском стиле, являвшийся вплоть до его уничтожения в 1930-х годах одним из главных символов Оренбурга.

История

В связи с тем, что прежние два соборных храма — Преображенский и Введенский — перестали отвечать потребностям разросшегося города, генерал-губернатор Оренбурга Крыжановский в начале 1870-х годов выдвинул идею постройки нового кафедрального храма и начал всероссийский сбор средств и пожертвований. Первоначальные проекты членов Императорской академии художеств Леонова и Шреттера были дорогостоящими и не устроили оренбургский комитет. Спустя несколько лет менее дорогостоящий проект разработал академик архитектуры Александр Ященко, ставший также автором Вознесенского собора в Новочеркасске. В 1888 году начались строительные работы, продолжавшиеся до 1894 года. Поскольку деньги в бюджете закончились, дополнительные 30 тысяч рублей на устройство иконостаса, писание икон и отливку колоколов пожертвовала купчиха Мария Львовна Иванова. Колокола отливал московский мастер, трудившийся над колоколами для Храма Христа Спасителя. Главный колокол весил около 11,6 тонн. Храм был построен в неовизантийском стиле с выдающимся посередине обширным куполом, который с трёх сторон облегали три полукупола, а между ними красиво возвышались четыре колокольни. Внутри собор был художественно расписан живописью и орнаментами. Кроме главного алтаря, в соборе были устроены два придела: во имя Святителя Николая Мирликийского чудотворца и преподобного Сергия Радонежского. В соборе находилась точная копия иконы Казанской Богоматери, почитаемой как чудотворная. На главном иконостасе находились иконы работы художника Владимира Маковского, а на одном из пилястров была помещена его большая картина «Явление Богоматери преподобному Сергию».

В 1891 году по возвращении из путешествия по Китаю и Японии строящийся храм посетил цесаревич Николай Александрович. В начале 1930-х годов, на всесоюзной волне сноса культовых сооружений, было принято решение об уничтожении храма. Первые взрывы были произведены в 1932 году, но храм не сразу поддался разрушению и снос был окончательно завершён лишь в 1936 году. Так же в 1932 году погиб близнец Оренбургского Казанского собора — Александро-Невский собор в Сталинграде. 31 октября 2001 года состоялось освящение собора в честь Казанской иконы Божией Матери по ул. Дзержинского д. 25 Его следует считать правопреемником Казанского собора, правда выстроенным в другом месте и несколько ином стиле с учетом древнерусских традиций

Литература

• Десятков, Г. М. Казанский кафедральный собор. ИПК «Южный Урал», 2000

Оренбург   Православие   Архитектура

Отрывок, характеризующий Казанский собор (Оренбург)

Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.