Карлскуга

Город Карлскуга Karlskoga Страна ШвецияШвеция Лен ЭребруЭребру Координаты 59°19′27″ с. ш. 14°30′25″ в. д.59.32417° с. ш. 14.50694° в. д. / 59.32417; 14.50694    Часовой пояс UTC+1, летом UTC+2 Показать/скрыть карты

Карлскуга (швед. Karlskoga) — город в Швеции в лене Эребру, административный центр Карлскугской коммуны. Поселение названо в честь Карла IX, а skoga означает «лес».

Население — 34 615 человек.

Расположен на северном берегу озера Мёккельн. Является промышленным центром.

История

Первоначально поселение называлось Möckelns bodar (на старошведском Myklesboda). Оно состояло из нескольких хижин рыбаков. Герцог Карл Сёдерманландский посетил это место в конце XVI века, в связи с чем появилось нынешнее название.

В 1586 году был учреждён церковый приход Карлсуга, а вскоре была построена и деревянная церковь.

Благодаря речной системе и богатым запасам леса в XVII веке в Карлскуге получила развитие металлургия. Так, XVII веке были построены 14 малых железоделательных мастерских и 8 кузнечных молотов, приводимых в действие водяными колёсами. Большая часть из них существовала к 1860-м гг., но крупнейшим железоделательным предприятием стала располагавшаяся неподалёку Буфорская (или Бофорская) мануфактура. В 1871 году на Бофорс произвели 6 124 тонны железа, больше, чем на любом другом предприятии в Швеции.

Город вырос вокруг двух центров — деревни Карлскуга и Буфорской мануфактуры. В 1882 году приход Карлскуга насчитывал 11 184 жителя. В 1885 году деревня получила городской устав, а в 1940 и статус города.

Отрывок, характеризующий Карлскуга

– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.