Киевский литературно-мемориальный музей-квартира Миколы Бажана

Киевский литературно-мемориальный музей-квартира Миколы Бажана (укр. Київський літературно-меморіальний музей-квартира Миколи Бажана) — квартира превращенная в музей, в котором жил около сорока лет известный украинский поэт, переводчик, общественный деятель Микола Бажан. Музей открыт 26 октября 2004 года по завещанию его жены Н. В. Бажан-Лауэр. Мемориальная квартира Бажана расположена в том же здании, что и музей-квартира П. Тычины, по адресу город Киев, улица Терещенковская, дом 5, квартира 5. Музей является филиалом Национального музея литературы Украины.

Экспозиции

Мемориальная часть

Мемориальная часть музея воспроизводит атмосферу, в которой жил и творил Микола Бажан. Жена писателя Н. В. Бажан-Лауэр сохранила квартиру такой, какой она была при его жизни. Посетители музея могут осмотреть кабинет, гостиную, художественную и другие комнаты писателя, увидеть его личные вещи, почувствовать атмосферу тех лет.

Литературная часть

Литературная часть экспозиции освещает жизненный и творческий путь Бажана: его генеалогические корни, семейное окружение, этапы творческого и гражданского становления в начале XX века, в эпохе тоталитарного советского режима, во время Второй мировой войны и послевоенного периода. В экспозиции представлены прижизненные издания стихотворений художника, рукописи, его переводы произведений мастеров мировой литературы, фото из кинофильмов, снятых по его сценариям, документы, правительственные награды и другие вещи которые связаны с ним. В музее широко освещается участие академика Бажана в государственном, научном и культурно-гражданском обществе.

Художественная часть

Среди самых ценных экспонатов является его личная библиотека, которая насчитывает более 8000 книг, среди них произведения поэта, уникальные фотографии, произведения живописи и декоративно-прикладного искусства и другие. В экспозиции музея находится уникальная коллекция художественного стекла - античного, русского и западноевропейского, косовской керамики, межигорского фаянса и майолики. В собрании изобразительного искусства - картины украинских мастеров Екатерины Белокур, Ивана Труша, Василия Кричевского, Сергея Васильковского, Якова Гнездовского, Николая Пимоненко, Михаила Дерегуса, российских художников Ильи Репина, Василия Поленова, Константина Трутовского, работы известных западноевропейских мастеров XVII-XVIII веков, гравюры XVIII и XX века, среднеазиатские миниатюры XVIII - XIX веков.

Ссылки

• [museumlit.org.ua/?page_id=11 Информация о музее на официальном сайте Национального музея литературы Украины]
• [kiev.nrt.su/info/museums/org_216.html литературно-мемориальный музей-квартира Миколы Бажана]

Отрывок, характеризующий Киевский литературно-мемориальный музей-квартира Миколы Бажана

– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.