Кимхи, Давид (разведчик)

Не следует путать с раввином и гебраистом Давидом Кимхи (Радаком).

Давид Кимхи
англ. David Kimche
Род деятельности:	деятель спецслужб, политик
Дата рождения:	14 февраля 1928(1928-02-14)
Место рождения:	Лондон, Великобритания
Гражданство:	Израиль Израиль
Дата смерти:	8 марта 2010(2010-03-08) (82 года)
Место смерти:	Рамат-ха-Шарон, Израиль

Давид Кимхи (ивр. ‏דוד קמחי‏‎, англ. David Kimche; 14 февраля 1928, Лондон — 8 марта 2010, Рамат-ха-Шарон) — деятель израильских спецслужб и политик. Заместитель директора «Моссада», генеральный директор министерства иностранных дел Израиля.

Биография

Дэйв Кимхи родился в Лондоне в многодетной семье евреев-сионистов, став в ней последним, девятым ребёнком. В 18 лет он эмигрировал в Палестину и принял участие в Войне за независимость Израиля. В бою за пригород Иерусалима Абу-Тор он был ранен в ногу; пулю не сумели извлечь до конца его жизни. После войны они со старшим братом, журналистом Джоном Кимхи, напишут о ней книгу.

По окончании военных действий Кимхи поступил в Еврейский университет в Иерусалиме по специальности «Ближний Восток», продолжив затем своё образование в Сорбонне. Одновременно с учёбой он работал ночным редактором в газете Palestine Post. Однако карьере дипломата, о которой мечтал Кимхи, не суждено было состояться: в 1953 году он поступил на службу в «Моссад». В первые годы карьеры он работал в странах Азии и Африки, выдавая себя за британского бизнесмена, а позднее активно сотрудничал с освободительными движениями в странах Африки. В частности он организовал обучение в Израиле кенийских повстанцев и помогал создавать разведслужбы в недавно образованных африканских государствах, включая Гану. По слухам, он также участвовал в подготовке свержения султана Занзибара. Тем не менее многие государства Африки после Шестидневной войны разорвали завязавшееся сотрудничество с Израилем.

Служебный рост Кимхи в «Моссаде» окончился на должности заместителя директора. Его шансы возглавить агентство не были реализованы из-за плохих отношений с действующим директором «Моссада» Ицхаком Хофи, и в 1980 году Кимхи расстался с разведкой. Премьер-министр Менахем Бегин назначил его генеральным директором министерства иностранных дел. Тем не менее и на новой должности Кимхи продолжал играть важную роль в секретных операциях Израиля. Среди прочих, с его участием принималось решение об операции «Мир Галилее», переросшей в Ливанскую войну, велись переговоры с маронитскими лидерами в Ливане о заключении мира с Израилем, осуществлялись секретные контакты между США, Израилем и Ираном, известные впоследствии как сделка «Иран-контрас», и восстанавливались дипломатические отношения между Шри-Ланкой и Израилем. После увольнения с государственной службы в 1987 году Кимхи возглавлял Израильский совет по международным отношениям, читал лекции в университетах и писал авторские колонки в израильских газетах. В 1997 году по инициативе Кимхи был создан Международный альянс за арабо-израильский мир, а в 2003 году он был одним из ведущих участников Женевской инициативы, в рамках которой были сформулированы возможные пути заключения такого мира. Он также был председателем расположенной в Цюрихе международной организации «Глокальный форум», занимающейся проблемами глобализации

Давид Кимхи умер у себя дома в Рамат-ха-Шароне в марте 2010 года от рака мозга, оставив после себя вдову и четверых детей.

Ссылки

• [mfa.gov.il/memorial/Perpetuated/Pages/David-Kimche.aspx Давид Кимхи] на сайте министерства иностранных дел Израиля  (иврит)

Отрывок, характеризующий Кимхи, Давид (разведчик)

– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]