Кисловский, Лев Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лев Дмитриевич Кисловский
Дата рождения

14 (26) ноября 1821(1821-11-26)

Место рождения

село Воронежские Верхи,
Рязанская губерния,
Российская империя

Дата смерти

26 декабря 1881 (7 января 1882)(1882-01-07) (60 лет)

Место смерти

Москва

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

кавалерия, Генеральный штаб

Звание

полковник

Сражения/войны

Подавление Венгерского восстания 1848—1849

Награды и премии

Орден Святого Георгия 4-й ст. (1849)

В отставке

почётный мировой судья Серпуховского уезда Московской губернии

Лев Дмитриевич Кисловский (18211882) — полковник Генерального штаба, участник Венгерской кампании 1849 года.



Биография

Происходил из томской ветви дворянского рода Кисловских. Сын генерал-майора Дмитрия Андреевича Кисловского и жены его Евстолии Львовны Зюзиной; родился 14 ноября 1821 года в отцовском имении Воронежские Верхи в Рязанской губернии.

Образование получил в Пажеском корпусе, из которого выпущен 22 июля 1840 года в корнеты лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. 6 декабря 1842 года произведён в поручики; вслед за тем поступил в Императорскую Военную академию, которую окончил в 1844 году с малой серебряной медалью.

В 1846—1851 годах состоял в Генеральном штабе, в качестве офицера для особых поручений при 2-й уланской дивизии в чине капитана принимал участие в Венгерском походе 1849 года. За отличие в деле при Сас-Регене был произведён в подполковники и 1 сентября 1849 года награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 8150 по кавалерскому списку Григоровича-Степанова).

В воздаяние отличных подвигов храбрости и мужества, оказанных в нынешнюю войну с мятежными Венграми, особенно 2/14 Августа сего года, когда производя рекогносцировку неприятельской позиции с двумя сотнями казаков, был атакован тремя эскадронами Венгерских Гусаров и, несмотря на картечный огонь неприятельских орудий, опрокинул мятежников и отбил у них одно орудие.

Был женат (с 24 октября 1849 года) на Анне Владимировне Алексеевой; их дети: Дмитрий, Лев, Андрей и Надежда. По домашним обстоятельствам был уволен от службы полковником (01.01.1851). В отставке был почётным мировым судьёй Серпуховского уезда Московской губернии (с 18 апреля 1866 года).

Скончался в Москве 26 декабря 1881 года, похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.

Источники

  • Великий князь Николай Михайлович. Московский некрополь. — Т. 2. К—П. — СПб., 1908.
  • Глиноецкий Н. П. Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба. — СПб., 1882.
  • Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.
  • Фрейман О. Р. Пажи за 183 года (1711—1984). Биографии бывших пажей с портретами. — Фридрихсгамн, 1894.

Напишите отзыв о статье "Кисловский, Лев Дмитриевич"

Отрывок, характеризующий Кисловский, Лев Дмитриевич

Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.