Классический автомобиль

Классический автомобиль — термин, в общем случае относящийся к старинным (ретро) автомобилям; существует, однако, очень большое количество конкретных определений. В то время, как одни очень широки и фактически причисляют к классике любой хорошо сохранившийся старый автомобиль, иные, например определения по версии «Concours d’Elegance» или The Classic Car Club of America, рассматривают в качестве конца «классической эры» 1948 года, и ставят иные жёсткие ограничения.

В Европе предпочитают использовать термин олдтаймер (англ. Oldtimer) — «старинный, раритетный автомобиль». Как правило, под этим словом имеют в виду машину, выпущенную более 30 лет назад.

В современном русском языке также распространёны термины «авторетро»^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) и раритетный автомобиль, которые ещё не получили официального или хотя бы просто устоявшегося значения. Под «ретро» или «раритетом» может подразумеваться любой достаточно старый автомобиль, в силу возраста уже не способный выполнять функции повседневного средства передвижения.

Высоко ценящиеся модели олдтаймеров — предмет антиквариата и коллекционирования. В настоящее время существует целая индустрия, связанная с коллекционированием, восстановлением (реставрацией) и тюнингом классических автомобилей.

Символом движения любителей олдтаймеров в Европе считается редкий Mercedes-Benz 190SL (кузов R121), выпущенный в количестве 1800 экземпляров в 1955—1963 годах.

Современные технологии и материалы для реставрации позволяют воссоздать старинный автомобиль в первозданном виде, при этом сохранив его полную аутентичность, вплоть до мелочей. Но особо ценятся автомобили, сохранившиеся в своём первозданном виде.

Статус классического автомобиля (classic car) не следует путать или смешивать со статусом коллекционного (collectable car), то есть, являющегося объектом профессионального коллекционирования и пользующегося достаточно широким спросом на соответствующем рынке. На самом деле, большинство автомобилей массового выпуска (десятки и сотни тысяч экземпляров) не являются коллекционными вне зависимости от возраста (исключение — довоенные автомобили производства СССР, вследствие событий 1941-45 годов и других факторов обычно являющиеся большой редкостью вне зависимости от масштаба выпуска; но, скажем, в США такой градации не существует, так как там автомобилей довоенного выпуска сохранилось ничуть не меньше, чем машин первых предвоенных лет). Реальный интерес для серьёзных коллекционеров могут представлять лишь отдельные их модификации, как правило — редкие и малосерийные, или определённые типы кузова — в частности, традиционно высоким спросом пользуются купе и кабриолеты, в то время, как обычные седаны практически выпадают из круга интереса коллекционеров, а универсалы являются предметом интереса лишь узкой части сообщества. Например, Chevrolet Impala модели 1964 года — классический автомобиль, но однозначный статус коллекционного имеет лишь спортивная модификация Impala SS, выпускавшаяся ограниченным тиражом, да и то не любого года выпуска.

При этом для коллекционного автомобиля далеко не обязательно на момент выпуска быть дорогим и престижным. Порой популярными объектами серьёзного коллекционирования становятся, напротив, курьёзные автомобили, такие, как Peel P50, часто именно в силу своей курьёзности и непопулярности ставшие большой редкостью. Кроме того, массовый автомобиль может представлять коллекционную ценность в том случае, если он тесно связан с каким либо известным лицом или событием, однако в данном случае обязательно наличие строгих документальных свидетельств таких обстоятельств, а круг коллекционеров, для которых такой автомобиль может представлять интерес, достаточно узок.

Классификация Международной федерации старинных автомобилей (FIVA)

FIVA (Fédération Internationale des Véhicules Anciens) выделяет следующие категории старинных автомобилей по годам выпуска:

Class A (Ancestor) — выпуска до 31 декабря 1904 года;
Class B (Veteran) — с 1 января 1905 по 31 декабря 1918;
Class C (Vintage) — с 1 января 1919 по 31 декабря 1930;
Class D (Post Vintage) — с 1 января 1931 по 31 декабря 1945;
Class E (Post War) — с 1 января 1946 по 31 декабря 1960;
Class F — с 1 января 1961 по 31 декабря 1970;
Class G — с 1 января 1971 и вплоть до минимального возраста, установленного FIVA — 30 лет.

США

В большинстве штатов США классическим автомобилем официально считается автомобиль, выпущенный за 20 и более лет до текущей даты и сохраняемый в состоянии, соответствующем заводскому (или восстановленный в него).

Определение по версии Classic Car Club of America

CCCA признает классическими только автомобили высшей ценовой категории, выпущенные в ограниченных количествах между 1925 и 1948 годами. Из критериев «классика» называется также дизайн — он должен включать в себя архаические элементы, такие, как отдельные крылья, подножки, фары и т. д. Им соответствует, например, 1948 Delahaye (на иллюстрации справа). У CCCA имеется собственный список классических автомобилей. Однако, данное определение даже в США считается излишне жестким, и, во избежание путаницы, к подпадающим под него автомобилям в среде коллекционеров обычно применяются термины Full Classic или CCCA Classic.

Определение по версии Antique Automobile Club of America

AACA считает классическим любой автомобиль, выпущенный 25 лет назад и более.

Великобритания

В Великобритании фициальное определение отсутствует, однако автомобили, выпущенные до 1 января 1973 года, определяются как historic vehicle (историческое средство передвижения) и освобождаются от дорожного налога. Если автомобиль зарегистрирован после этой даты, его год выпуска подлежит проверке компетентной организацией, например British Motor Heritage Foundation. Также государственная страховая компания причисляет к категории классических автомобили старше 15 лет и стоимостью выше £15,000.

Германия

В ФРГ автомобили, выпущенные более 30 лет назад, имеют официальный статус «Oldtimer».

Россия

В России однозначное официальное определение отсутствует. Однозначное мнение в сообществе коллекционеров отсутствует также. Ввиду характерных для отечественного автопрома длительных сроков выпуска автомобилей, а также относительно небольшого числа моделей, можно сделать предположение, что наиболее рационально было бы использовать не временной критерий, а конкретный список моделей, относящихся к классическим.

Коллекционирование классических автомобилей, вне зависимости от того, что под этим подразумевается (от восстановления и сохранения крупносерийных образцов советского автопрома вроде ГАЗ-21 или ВАЗ-2101, до коллекционирования редких, уникальных иномарок и отечественных автомобилей, вроде исключительно редкого и ценного бронированного ЗИС-115, ЗИЛ-4104), набирает всё большую популярность в России.

Приказом Россвязьохранкультуры № 117 от 14 марта 2008 года был утверждён Перечень культурных ценностей, попадающих под действие Закона РФ от 15.04.1993 года N 4804-1 «О вывозе и ввозе культурных ценностей». Согласно ему, к культурным ценностям отнесены предметы техники, созданные более 50 лет назад, в том числе — и автомобили, выпущенные до соответствующей этому возрасту даты (потенциально возможно признание культурной ценностью и автомобилей более позднего выпуска, на усмотрением работников Минкульта).

Таким образом по сути было дано официальное определение автомобилей старше 50 лет как имеющих особый статус культурной ценности. Фактически, данный нормативный акт в настоящее время работает в качестве прикрытия массового ввоза в Россию классических автомобилей без подтверждения требуемого экологического класса и уплаты обычного таможенного сбора, так как ввоз культурных ценностей на территорию РФ производится без уплаты таможенных пошлин. Данный режим таможенного оформления не предполагает эксплуатацию ввозимой культурной ценности — основным назначением такого автомобиля предполагается экспонирование на выставках, однако многие ввезённые при помощи этого механизма автомобили впоследствии проходят оформление по «серой схеме» и ставятся на регистрационный учёт уже в качестве полноценного транспортного средства.

Также в перечне автомобилей, не подпадающих под действие Технического регламента о безопасности колёсных транспортных средств, присутствуют

…[автомобили] категорий L и M1, с даты выпуска которых прошло 30 и более лет, с оригинальными двигателем, кузовом и при наличии — рамой, сохраненные или отреставрированные до оригинального состояния…

— что фактически является данным авторами Регламента определением классического автомобиля.

См. также

• Винтаж

Отрывок, характеризующий Классический автомобиль

Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала: