Книга Бурой Коровы

Книга Бурой Коровы (Lebor na hUidre), RIA MS 23 E 25 — старейший из манускриптов на ирландском языке, содержащий оригинальные ирландские тексты повествовательного характера. Хранится в Ирландской королевской академии. Сильно повреждена: сохранилось только 67 пергаментных листов, многие из текстов неполны. Название книги связано с легендой о том, что она написана на шкуре любимой коровы святого Киарана, которая сопровождала его в школу.

История

Была создана в монастыре Клонмакнойс, графство Оффали, тремя писцами, которые условно обозначаются, как A, M и H. Первоначальная версия манускрипта была записана Маэлом Муйре мак Келехайром (возможно, «M»); второй писец, обозначенный «A», создал начало рукописи и первые страницы нескольких текстов. Согласно ирландским летописям, Маэл Муйре погиб во время набега викингов на Клонмакнойс в 1106 году, что позволяет определить самую позднюю дату создания манускрипта. Третий писец, обозначенный «H», добавил довольно большое количество новых текстов и эпизодов, иногда поверх стертого оригинала, иногда просто вставляя новые листы, скорее всего, в конце XII начале XIII вв., предположительно до 1359 года, когда несколько членов семьи О'Доннелл из Доннегала выкупили манускрипт у захватившего его Катала Ога О’Коннора из Слайго. Хронология написания рукописи и личности писцов до сих пор являются предметом дискуссии. Книга была приобретена Академией в 1844 году за 1200 гиней. В 1870 году было выпущено факсимильное издание рукописи; в 1929 году осуществлено дипломатическое издание под редакцией Р. И. Беста и О. Бёргина.

Содержание

Включает в себя саги всех четырех циклов ирландской мифологии, в том числе старейшую (неполную) версию «Похищения быка из Куальнге» (Уладский цикл), которая в сочетании с другой неполной версией из «Желтой книги Лекана» образует так называемую первую редакцию этой саги (TBC I), а также религиозные и исторические тексты. Среди саг уладского цикла видное место занимает «Пир Брикрена» (конец утрачен), «Сватовство к Эмер», «Зачатие Кухулина», «Призрачная колесница Кухулина». К сагам мифологического цикла можно отнести «Разрушение дома Да Дерга» и «Сватовство к Этайн» (часть страниц утрачена). Королевский цикл представлен сагами «Приключение Коннлы» и добавленными интерполятором H — «Смерть Нат И», «Рождение Аэда Слане». На границе мифологического, королевского и цикла Финна находится серия саг о легендарно-историческом короле Монгане, жившем в начале VII в.: его считали воплощением легендарного героя Финна мак Кумала. Христианские мотивы отражены в апокрифических текстах «Две скорби Царствия Небесного», «Шесть веков мира», «Сказание о Судном Дне», «Сказание о воскресении». Персонажи ирландской церковной истории являются героями текстов «Видение Адомнана» и «Чудо Колума Килле». «Чудо Колума Килле», поэма конца VI в., снабжена в «Книге Бурой Коровы» средневековым предисловием, глоссами и комментариями.

Ссылки

• [www.ucc.ie/celt/online/G301900/ Текст манускрипта под ред. Р. И. Беста и О. Бергина]
• [www.archive.org/details/lebornahuidreboo00best Издание 1929 года (pdf, djvu)]
• [www.maryjones.us/ctexts/lu.html Содержание манускрипта с переводом на английский большинства текстов]
• [www.ria.ie/ Ирландская королевская академия]

Отрывок, характеризующий Книга Бурой Коровы

На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.