Козлов, Евгений Валентинович

Е-Е
Евгений Козлов
Фото: Ханнелоре Фобо, 1998
Дата рождения:	1955(1955)
Место рождения:	Ленинград
Жанр:	живопись, графика
Учёба:	Средняя школа № 190 с предметами художественно- эстетического цикла при Училище им. В. И. Мухиной
Стиль:	Chaose Art
Сайт:	[www.e-e.eu .eu]

(Е-Е) Евгений Козлов (в латинской транскрипции (E-E) Evgenij Kozlov) — российский художник, член группы художников-нонконформистов «Новые художники» (Ленинград, 1982—1989), живёт в Берлине. С 2005 г. подписывает работы исключительно псевдонимом «Е-Е».

Биография

В 1978 году Евгений Козлов примыкает к авангардистской группе «Летопись», сформированной художником Борисом «Бобом» Кошелоховым в 1977 году. В 1982 году становится одним из первых участников группы «Новые Художники», созданной Тимуром Новиковым, который, как и он, входил до этого в состав «Летописи». Участвует практически во всех групповых выставках «Новых Художников», прежде всего в галерее «АССА». В 1984 году здесь же проходит его первая персональная выставка. На особую роль, которую художник играет в группе этого периода, обратила внимание искусствовед Е. Андреева: «Он [Тимур Новиков] отходит от «дикости» под воздействием строгого стиля Евгения Козлова.»

В 1980-е годы фотографирует своих друзей, многие из которых известны сегодня как знаковые фигуры российской культуры, в их числе художники Георгий Гурьянов, Олег Котельников, Владислав Мамышев, Тимур Новиков, Вадим Овчинников, Инал Савченков, Иван Сотников, Евгений Юфит, музыканты Олег Гаркуша, Сергей Курехин, Наталья Пивоварова, Виктор Цой, Новые композиторы Игорь Веричев и Валерий Алахов и многие другие. Фотографии выполняют функцию эскизов, помогая «фиксировать окружающую жизнь с целью дальнейшей её интерпретации, то есть открывать внутреннюю сущность человека». С перспективы сегодняшнего дня эти фотографии, являющиеся частью творческого процесса автора, одновременно представляют собой ценный документальный материал о художественной жизни Ленинграда 1980-х годов.

С 1989 по 1991 год мастерская художника «Русскоее Полее» на наб. реки Фонтанки 145 — популярное место встречи ленинградских и зарубежных художников и кураторов. В 1990 году здесь проходит совместная художественная акция австрийского акциониста Вольфганга Флатца и Евгения Козлова, В том же году в ателье происходит знакомство с берлинским искусствоведом и куратором Ханнелорой Фобо, ставшей впоследствии супругой художника.

Начиная с 1991 года подолгу бывает в Германии, участвует в художественных проектах в Германии и Франции. На выставке «Путь слонов цвета охры» (Der Weg der ockerfarbenen Elefanten /Le passage des éléphants ocres) в Гамбурге и Шербуре в августе 1991 года представляет гротескную серию из 21 рисунка «Ленинская эротика» и крупномасштабные полотна из серии «Новая классика», которые критика характеризует как самобытные, яркие произведения, выдерживающие любое сравнение. В 1993 г. переезжает в Берлин.

При поддержке фирмы «Отис» арендует совместно с Ханнелорой Фобо в 1994 году фабричный этаж площадью 400 м² для мастерской «Русскоее Полее 2». Большая площадь позволяет художнику развить свои идеи как в крупных форматах, так и в масштабных тематических сериях и циклах. Одним из таких проектов становится выставка-инсталляция «Миниатюры в раю» вокруг берлинской Колонны победы в июне 1995 года. Поднятые на флагштоках «Миниатюры» представляют собой шестнадцать оригинальных картин на ткани размером 5 х 2 м, на которых варьируются темы ангелов и образы Петербурга и Берлина.

«Русскоее Полее 2» занимает прочное место в художественном ландшафте Берлина. На протяжении всех 14 лет существования мастерской в ней проводятся, помимо персональных выставок Евгения Козлова, различные мероприятия, в том числе выставки российских художников, концерты современной академической и популярной музыки, вечеринки и т. д.

В 1998 году по заказу земельного парламента Берлина пишет портрет М. С. Горбачева для галереи почётных граждан Берлина в здании парламента. В 1999 году приглашён в качестве художественного руководителя акции в честь 10-летия падения Берлинской стены, устроенного фестивалем «Eurochocolate» города Перуджа, во время которой разрисовывает с берлинскими школьниками 12-метровую стену из 8 тонн шоколада, воздвигнутую итальянскими кондитерами на Потсдамской площади.

Важным этапом творческой биографии художника становится издание «Ленинградского альбома» с эротическими рисунками юноши (108 из 256 сохранившихся) в 2003 году. Годом позже книга попадает в руки кураторов 4-й Берлинской биеннале современного искусства Маурицио Каттелана, Массимилиано Джони и Али Суботника. В 2007 году они публикуют несколько рисунков в своей книге «Charley 05», включив Евгения Козлова в список 100 «выдающихся художников-одиночек».

Особо глубокое впечатление рисунки производят на Массимилинао Джони, который отбирает 150 рисунков для выставки «Остальгия» в нью-йоркском New Museum в 2011 году, считая их отправной точкой всей выставки. Став в 2013 году куратором 55-й Венецианской биеннале, Джони включает эти рисунки в экспозицию «Энциклопедического дворца», основной выставки Биеннале. Рисунки вызывают большой интерес у посетителей выставки: первая партия книг «Ленинградского альбома» распродаётся в книжном магазине павильона за два дня.

В 2008 году начинает большой цикл «Век ХХ» – серии, насчитывающий сегодня более 450 листов графики и столько же так называемых «лайт-боксов» – рисунков на полупрозрачной бумаге.

Творческая позиция

В 2009 году художник определяет главное течение современного искусства как «Chaose Аrt», к которому причисляет и часть своего творчества. Это искусство характеризуется отсутствием изначального эскиза и плана, смысл которого организуется и строится в процессе исполнения, направленного на создание новой гармонии. В числе лучших представителей этого «универсального стиля ХХ и ХХI веков» Евгений Козлов называет таких художников как Василий Кандинский, Пауль Клее, Жоан Миро, Жан-Мишель Баскиа, Зигмар Польке, Нео Раух и некоторых других. Понятие восходит к слову «хаос» (chaos), а последняя буква «е» – по аналогии с английским «house» – выражает ритмику этого направления, вызывающего как у автора произведения, так и у зрителя объемное переживание, сравнимое с ощущением внутреннего движения и воспринимаемое как чувство глубины и свободы.

Избранные выставки

• 1984: АССА-Е-Е, галерея АССА, Ленинград
• 1988: The New from Leningrad, Kulturhuset, Stockholm
• 1991: Ленинская эротика, Raab Galerie, Berlin
• 1991: Der Weg der ockerfarbenen Elefanten, Internationales Sommertheater Festival, Kampnagel, Hamburg / Le passage des éléphants ocres, Musée du Théâtre de Cherbourg
• 1995: Miniatures in Paradise, Siegessäule, Berlin
• 1995: Absolute carte blanche, Forum Kunst Rottweil
• 2000: Е-Е (культовые герои 80-х годов), Петербургский архив и библиотека независимого искусства, Пушкинская 10, Санкт-Петербург
• 2005: Transcontinental Nomadenoase, Art Basel Miami Beach
• 2007: The Raw, The Cooked, the Packaged, Museum of Contemporary Art Kiasma, Helsinki
• 2011: Ostalgia, New Museum, New York
• 2012: Без барьеров. Российское искусство 1985-2000, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
• 2013: Il Palazzo Enciclopedico, la Biennale di Venezia
• 2013: АССА: последнее поколение Ленинградского авангарда, Научно-исследовательский музей Российской Академии художеств, Санкт-Петербург
• 2013: Blue Velvet – Works from the Matti Koivurinta Foundation Art Collection, Aboa Vetus & Ars Nova, Turku, Finland
• 2015: E-E=mc3, Hannah Barry Gallery, London
• 2016: E-E WEIGHT. SLEEP, Egbert Baqué Contemporary, Berlin
• 2016: Notes from the Underground, Muzeum Sztuki, Lodz, Poland

Галерея

• 55Biennale Hannelore Fobo.jpg

  Куратор Ханнелоре Фобо на фоне «Ленинградского альбома» Евгения Козлова, 55-я Венецианская биеннале, 2013

• E-E Novikov.jpg

  Тимур Новиков (на переднем плане) и Евгений Козлов в галерее «АССА» в 1984 г. Фото из архива Е. Козлова. Фотограф неизвестен.

• E-E Malyshev Guryanov.jpg

  (Слева направо) Евгений Козлов, Владислав Мамышев-Монро и Георгий Гурьянов в ателье Е. Козлова «Русскоее Полее» в 1990 г. Фотограф неизвестен.

Ссылки

• [www.e-e.eu/%20e-e.eu Официальный сайт художника]

Отрывок, характеризующий Козлов, Евгений Валентинович

Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.