Колорит

Колори́т изображения (итал. colorito, от лат. color — краска, цвет) — это общая эстетическая оценка цветовых качеств произведения искусства, характер цветовых элементов изображения, их взаимосвязи, согласованности цветов и оттенков.

Внешнее выражение колорита — живописность и красочность цветовых сочетаний в произведении. Категория колорита тесно связана и является производной от тональности художественного произведения.

Колорит, колоритный — в переносном значении, описательная качественная характеристика объекта, явления, события, местности, произведения искусства, основанная на внешних признаках (в том числе не обязательно зрительных), их взаимосвязи, согласованности. Так, употребляются выражения Музыкальный колорит, звуковой колорит, национальный колорит и т. п.

В фотографии

Колористическое решение — одно из важных изобразительных средств фотографии. Используется автором для наилучшего выражения содержания снимка.

Основу колорита фотоизображения образуют цвета и тональности снимаемого объекта. Исходя из этого, автор снимка оценивает цветовые сочетания объекта съёмки и фона, выбирает расположение в кадре наиболее ярких цветовых деталей, подбирает определённую фактуру и способ освещения.

Цветовая организация объекта съёмки

Для получения необходимого колорита фотоизображения во многих случаях применяется методика так называемой цветовой организации объекта съёмки.

Так, в случае создания натюрморта, павильонного портрета, изготовления рекламных фотографий предметы, фон и прочие элементы, составляющие кадр, подбираются в цветовых сочетаниях, призванных акцентировать внимание зрителя на сюжетно-важных частях изображения.И так постоянное.

Освещение объекта

На колорит фотоизображения оказывает принципиальное влияние характер освещения:

• Направление светового потока
• Рисунок светотени
• Контраст освещения

Всё это переменивает цвета объекта и меняет исходные цветовые тона изображения.

Поэтому колорит фотоизображения во многом зависит от пропорций освещённых и затенённых участков в кадре.

При значительной доле тёмных участков цветовые тона (за исключением узкого диапазона синих оттенков) кажутся приглушёнными, часть тонов изображения (особенно пурпурные и жёлтые) воспринимается как коричневые цвета, цветные элементы теряют свою яркость, выглядят приглушёнными.

При подсветке теневых участков изображения общим рассеянным светом можно изменить их освещённость и создать так называемый «бестеневой» колорит фотоизображения, которому присущи, однако, насыщенность и тона, свойственные объекту съёмки.

Съёмочная оптика

На колорит фотоизображения оказывают влияние элементы оптической системы фотокиноаппаратуры:

• Объективы различаются по степени резкости или мягкости изображения. Кроме того, значительное влияние на колорит фотоизображения может оказать рассеяние света в линзах и на их поверхностях.
• Бленды позволяют снизить влияние недостатков оптики и повысить насыщенность цветов и контраст изображения.
• Светофильтры и другие оптические насадки могут принципиально изменять контраст рисунка. Так, при съёмке на чёрно-белую плёнку морского пейзажа жёлтый или оранжевый фильтр делает снимок более контрастным, с выразительными цветовыми сочетаниями, отличающимися от таковых без фильтра.
• Призмы и эффектные светофильтры могут создавать дополнительные цветные элементы изображения благодаря дисперсии и дифракции света.

Обработка фотоматериалов

Доработка и уточнение колорита фотоизображения производится в процессе печатания фотографий с помощью корректирующих светофильтров, а также с применением таких методов, как изогелия, соляризация.

В чёрно-белой фотографии важное колористическое значение имеет применение кремовых и окрашенных фотобумаг, а также вирирование изображения.

В ряде ныне устаревших процессов типа бромойля колорит достигается, по сути, ручной художественной работой фотографа, сравнимой с работой художника.

Источники

• Дыко, Л. П. Колорит фотоизображения // Фотокинотехника: Энциклопедия / Главный редактор Е. А. Иофис. — М.: Советская энциклопедия, 1981.

Отрывок, характеризующий Колорит

и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.