Колотовкин, Сергей Викторович

Сергей Колотовкин
Общая информация
Полное имя	Сергей Викторович Колотовкин
Родился	28 сентября 1965(1965-09-28) (58 лет) Магнитогорск, Челябинская область, РСФСР, СССР
Гражданство	СССР, Россия
Рост	176 см
Вес	71 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Столица
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1982—1986	Зенит-д (Ленинград)
Клубная карьера*
1981	Металлург (Магнитогорск)	11 (0)
1983—1985	Зенит (Ленинград)	2 (0)
1987—1991	ЦСКА (Москва)	145 (1)
1992—1993	ЦСКА (Москва)	33 (0)
1993	Бейтар	7 (0)
1993—1994	Хапоэль Цафририм	26 (0)
1994	ЦСКА (Москва)	11 (0)
1995—1996	Динамо (Москва)	56 (0)
1997	Тюмень	31 (0)
1998—2000	Ростсельмаш	60 (1)
2001—2002	Содовик	41 (1)
Национальная сборная**
1992	Россия	2 (0)
Тренерская карьера
2005—2006	Звезда (Серпухов)
2007—2008	Реутов
2009—н.в.	Столица
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Сергей Викторович Колотовкин (28 сентября 1965, Магнитогорск, Челябинская область, РСФСР, СССР) — советский и российский футболист, защитник. Мастер спорта СССР (1984).

Карьера

Начал заниматься футболом в Магнитогорске, откуда попал в юношескую сборную СССР. В 1982 г. был приглашен в спортинтернат № 62 Ленинграда (тренер Сливка Игорь Евгеньевич), затем в дубль «Зенита» (тренер Павел Садырин). В Высшей лиге чемпионата СССР выступал за «Зенит» и ЦСКА, в составе которого стал чемпионом в 1991 году и обладателем Кубка СССР 1990/91. В высшей лиге чемпионата России выступал за ЦСКА, «Динамо» М, «Тюмень», «Ростсельмаш». В сезоне 1993/94 играл за израильские клубы «Бейтар» (Иерусалим) и «Хапоэль Цафририм» (Холон).

В сборной

За сборную России провёл два матча в 1992 году — против Мексики и Исландии.

Ссылки

• [rusteam.permian.ru/players/kolotovkin.html Информация на сайте «Сборная России по футболу»]

Отрывок, характеризующий Колотовкин, Сергей Викторович

Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.