Кочевники (трилогия)
Поделись знанием:
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
| Кочевники | |
| Көшпенділер | |
| Автор: | |
|---|---|
| Жанр: | |
| Язык оригинала: | |
| Переводчик: | |
| Издатель: | |
| Выпуск: | |
| Страниц: |
672, 896, 952 |
| ISBN: |
978-601-218-014-5 |
«Кочевники» — роман-хроника известного казахского писателя Ильяса Есенберлина (1915—1983), удостоенная Госпремии Казахской ССР. Охватывает исторические события XV—XIX веков, происходившие на территории будущего Казахстана. Трилогия Есенберлина состоит из следующих частей:
- «Заговорённый меч»,
- «Отчаяние»,
- «Хан Кене».
Трилогия переведена на многие языки, предисловие к английскому изданию 1998 года («The Nomads») написал президент Нурсултан Назарбаев. В 2012 г. «Кочевники» были изданы на японском языке[1]. В 2012 г. увидел свет немецкий перевод[2].
Стержневая линия трилогии
Трилогия «Кочевники» посвящена пятивековой истории Казахского ханства (XV—XIX века), официальной правопреемницей коего считается Республика Казахстан. Как отмечал казахский филолог К. К. Аралбаев,
|
во многих ситуациях исторические документы и материалы являются для писателя фоном. События же разворачиваются по-своему[3]. | 
|
- «Заговорённый меч»[4] (XV—XVI века) описывает времена формирования Казахского ханства. Когда Абулхайр[5], Жанибек[6] и Керей[7] начинают борьбу за трон; когда у казахов вызревает идея более тесного объединения жузов (родовых групп).
- «Отчаяние»[8] (ХVІІ — ХVІІІ века) описывает борьбу казахского народа с захватчиками из других стран, а также перипетии перехода казахов в подданство Российской империи. В романе подробно описываются героические подвиги Абылай-хана[9] на пути к созданию независимого Казахского ханства[10] — и, в частности, победа казахского народа над джунгарскими[11] захватчиками, добытая Абылаем…
- «Хан Кене»[12] (ХVІІІ — XIX века). В центре повествования — последний хан трех жузов Кенесары Касымулы[13].
Исторические личности
Все основные герои романа являются историческими, реальными личностями: от великих предводителей, начиная с Чингисхана, и заканчивая Кенесары Касымулы и малоизвестными батырами Великой Степи. Главные действующие лица:
- «Заговорённый меч» — Абулхаир-хан, Жанибек и Керей, Касым-хан, Бурундук-хан, Асан-Кайгы, Орак-батыр
- «Отчаяние» — Хакназар-хан, Тауекель хан, Есим хан, Абылай-хан, Богенбай-батыр, Кабанбай-батыр, Баян-батыр, Бухар-жырау,
- «Хан Кене»[14] — Кенесары Касымулы, Агыбай-батыр, Иман-батыр и ещё многие-многие люди, чьи имена остались в истории.
Напишите отзыв о статье "Кочевники (трилогия)"
Примечания
- ↑ Есенберлин — первый казахский автор, переведённый японский.
- ↑ [www.caravan.kz/article/91617 Газета «Караван» / Ильяс ЕСЕНБЕРЛИН: "Кочевники" и жажда жизни]
- ↑ К. К. Аралбаев Историческая трилогия И. Есенберлина "Кочевники" (автореферат диссертации). - Алма-Ата, 1992.
- ↑ Это — первая часть, которая была написана второй, в 1971 году.
- ↑ В старой русской транскрипции: Абулхаир.
- ↑ В старой русской транскрипции: Джанибек.
- ↑ В старой русской транскрипции: Кирей.
- ↑ Вторая часть, написанная третьей по счёту, в 1973 г.
- ↑ В старой русской транскрипции: Аблай-хан. Данная транскрипция принята и в русской версии художественного фильма Сергея Бодрова-старшего, «Кочевник», снятого по роману «Отчаяние», при финансовой поддержке правительства Республики Казахстан. Фильм «Кочевник» посвящён юности Аблая.
- ↑ Любопытно, что фильм «Кочевник» завершается эффектными титрами: Аблай создал великую Казахскую державу от Алтая до Волги. Что вовсе не соответствует исторической правде: Букеевская Казахская орда поселилась в междуречье Волги и Яика лишь при Павле I (в 1798 г.).
- ↑ Джунгары — отрасль западных монголов. От них происходят калмыки.
- ↑ Это — третья часть трилогии. Она была написана первой (в 1945-69 гг.).
- ↑ Сильно идеализированный автором и позиционированный им как «последний казахский хан».
- ↑ Имя, уменьшительное от Кенесары.
Ссылки
- [www.kitap.kz/ru/content/koshpendiler-2-kitap]
- [doc.nlrk.kz/result/ebook_1018/#ps]
- [1referat.kz/shygarma/koshpendiler.html]
Отрывок, характеризующий Кочевники (трилогия)
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
