Крюков, Михаил Васильевич (архитектор)
Поделись знанием:
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
| Михаил Васильевич Крюков | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Учёба: |
Строгановское училище, Московское училище живописи, ваяния и зодчества |
Крюков, Михаил Васильевич (16 декабря 1884, Озёры Московской губернии — 09 января 1944, Воркута) — советский архитектор. Первый ректор Всесоюзной Академии архитектуры. Профессор архитектуры.
Содержание
Биография
с 1897 учился в Строгановском училище.
в 1911 окончил МУЖВЗ со званием архитектора.
1917 — возглавил первый профсоюз архитекторов В 1918 году входил в состав руководства вновь созданного Профессионального союза зодчих[1].
1918 — назначен членом архитектурно-художественного Бюро Московского совета районных дум
с 1919 — заместитель Председателя КомГосООра (Комитета государственных сооружений).
1921 — организовал в Москве и возглавлял в должности управляющего строительный трест «Мосстрой» (до 1930). В 1929 году стал одним из членов-учредителей ВОПРА.
с 1930 — избран начальником строительства Дворца Советов[2]
в 1932 был начальником Архитектурно-планировочного Управления при Моссовете.
с 1933 — первый ректор Всесоюзной Академии архитектуры. (заместитель — К. С. Алабян).
в 1935 был делегирован Союзом советских архитекторов на Международный съезд архитекторов в Рим.
в 1936 году Крюкову было присвоено звание «Профессор архитектуры».
Репрессирован в 1938 году.
Умер в 1944 году в лагере НКВД г. Воркуты.
В июне 1956 года реабилитирован посмертно.
Постройки
- 1910 — доходный дом по Новослободской улице (ныне дом 21).
- 1928-1929 — жилой дом на Подколокольном переулке (в настоящее время дом 13/1). В 1960-е годы в нём проживал Народный артист России Е. А. Моргунов.
- Во время пребывания в лагере проектировал дома в Воркуте [3]
Напишите отзыв о статье "Крюков, Михаил Васильевич (архитектор)"
Ссылки
- [www.archinfo.ru/publications/item/1139/ МОСПРОЕКТ. МАСТЕРСКАЯ № 11]
- [archvestnik.ru/ru/magazine/1132 Из истории формирования творческого Союза зодчих — начальный этап], [archvestnik.ru/new/images/968.png Фото]
- [www.archinfo.ru/publications/item/78/ Татьяна Самохина. Из истории формирования творческого Союза зодчих]
- [www.russianbuildproject.ru/news/repressirovannye_arkhitektory/2011-12-12-136 Репрессированные архитекторы]
Литература
- Шульгина Т. Первый ректор Всесоюзной Академии архитектуры // Архитектура СССР. — 1990. — № 3 — С. 104—107.
Примечания
- ↑ Из истории советской архитектуры. 1926—1932 гг.: Документы и материалы / сост. В. Э. Хазанова; отв. ред. К. Н. Афанасьев. — М.: Наука, 1970. — С. 7. — 211 с.
- ↑ [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/hmeln_starh.php Дмитрий Хмельницкий. Сталин и архитектура.]
- ↑ [magazines.russ.ru:81/zvezda/2012/11/h18-pr.html Дмитрий Хмельницкий. Архитектура госбезопасности // «Звезда» 2012, №11]
|
Это заготовка статьи об архитекторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Крюков, Михаил Васильевич (архитектор)
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Озёрах
- Родившиеся в Московской губернии
- Умершие в Воркуте
- Архитекторы по алфавиту
- Родившиеся в 1884 году
- Умершие в 1944 году
- Умершие 9 января
- Архитекторы СССР
- Архитекторы Российской империи
- Архитекторы Москвы
- Репрессированные в СССР
- Выпускники Московского училища живописи, ваяния и зодчества
- Члены Союза архитекторов СССР
- Посмертно реабилитированные
