Кухтерины

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кухтерины (купеческая фамилия)»)
Перейти к: навигация, поиск

Кухтерины (Куфтерины) — род русских купцов и промышленников.





История

Происходят из государевых ямщиков, поселённых в Сибири по грамоте царя Бориса Годунова для несения ямщицкой повинности.

Со временем семейное дело Кухтериных получило значительное развитие, во второй половине XIX века оборот перевозимых Кухтериными грузов достигал 20 % от всех перевозимых по Сибирскому тракту грузов, на Кухтерина работало 3 тысячи извозчиков. Грузы доставлялись в Москву, Тюмень, Нижний Новгород, Казань, Иркутск, Кяхту, Ленские и Енисейские золотые прииски. С 1870 года проживали в Томске. В 1887 году было создано товарищество «Е. Н. Кухтерин и сыновья». Подворье Кухтериных в Томске находилось на Иркутской (ныне — Пушкина) улице.

Ещё 10 лет после прокладки железной дороги Кухтерины успешно конкурировали с железнодорожным грузовым транспортом.

Кухтериными в Томске были организованы винокуренный завод, мукомольные мельницы, кожевенное производство, спичечная фабрика (ныне — фабрика Сибирь)[1]. Капитал торгового дома «Е. Н. Кухтерин и сыновья» в 1911 году оценивался в 3 000 000 руб., в 1918 — в 5 000 000 руб. В 1920 году предприятия торгового дома были национализированы[2].

Общественная деятельность

Алексей Кухтерин был избран в почётные члены Общественного собрания Томска (ныне — томский Дом Офицеров), внёс в фонд строительства здания 10 000 рублей.

В 1898 году, желая отметить 25-летнюю службу своего московского доверенного П. В. Верхоланцева, Кухтерины учредили стипендию его имени в Томском университете и внесли в фонд стипендии 6000 рублей.

Видные представители

Основателем династии считается Евграф Николаевич Кухтерин (20.06.1834, деревня Щукино Тюменского округа Тобольской губернии—26.08.1887, Томск).

Потомки Кухтериных живут в настоящее время в Томске, Новосибирске (по некоторым данным — также в Москве и на Урале)[3].

Известные адреса

Томск

Иркутск

Память

«…когда большевики захватили власть в Томске, рабочим Спичечной фабрики „Заря“ купца Кухтерина предложили выбрать депутата в Томский Совет. Они выбрали… Александра Евграфовича Кухтерина, любимого хозяина. Как ни шумели комиссары, пролетариат стоял на своем: хотим хозяина в депутаты, и всё тут. Это вы, товарищи, его „эксплуататором“ кличете, а мы от него худого не видели… Никаким советским депутатом Александр Евграфович, конечно же, не стал. Но так закончилась история Кухтериных.»[5]

Напишите отзыв о статье "Кухтерины"

Примечания

  1. ↑ [www.match.tomsk.ru/ Томская спичечная фабрика]
  2. ↑ [bsk.nios.ru/enciklodediya/kuhteriny КУХТЕРИНЫ]
  3. ↑ [elib.tomsk.ru/elib/data/2012/2012-0025/2012-0025.pdf БЫЛ ЛИ К у х т е р и н Р А З Б О Й Н И К О М ?]
  4. ↑ [petripavel.tomsk.ru/history.php Томская Епархия Русской Православной Церкви. Храм во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла]
  5. ↑ Сазонова Н. Быль и легенда Кухтериных (Серия: династия сибирских купцов) // Обл. газета «Всё для Вас». — Томск, 2001. — № 243. — С. 30.

Литература

  • Томск от А до Я: Краткая энциклопедия города. / Под ред. Н. М. Дмитриенко. — Томск: Изд-во НТЛ, 2004. — C. 207. — ISBN 5-89503-211-7.

Ссылки

  • [new.hist.asu.ru/biblio/predpri/B-12.html Н. М. Дмитриенко, В. П. Зиновьев Томский государственный университет КУПЕЧЕСКАЯ СЕМЬЯ КУХТЕРИНЫХ]

Отрывок, характеризующий Кухтерины

В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кухтерины&oldid=79941823»