Леви делла Вида, Джорджио
| Джорджио Леви делла Вида | |
| итал. Giorgio Levi Della Vida | |
| Учёное звание: |
профессор Римского ун-та |
|---|---|
Джорджио Леви делла Вида (итал. Giorgio Levi Della Vida; 21.08.1886, Венеция — 25.12.1967, Рим) — итальянский лингвист и востоковед. Член Акад. Линчеи (1947).
Родился в еврейской семье. Окончил Римский университет (1909). Затем участвовал в научно-исследовательских экспедициях в Каир, Афины и Крит. В 1911 году вернулся в Рим, где сотрудничал с Каэтани, Леоне. В 1914-16 годах возглавлял кафедру арабского языка и литературы в Университете Восточного Неаполя. В годы войны служил переводчиком, дорос до лейтенанта. Затем до 1919 года работал в Туринском ун-те. С 1920 г. — в Римском ун-те, профессор. Выступал в прессе. Подвергался нападению фашистов. В 1924 году стал президентом Национального союза либеральных и демократических сил. В 1932 году был вынужден оставить профессорство в ун-те. В 1939 году бежал в США. В 1945 году вернулся в Италию, был восстановлен в своей должности в ун-те, где оставался до своей отставки в 1959 году.
Членкор Американской академии медиевистики (1934)[1].
Напишите отзыв о статье "Леви делла Вида, Джорджио"
Ссылки
- ↑ [www.medievalacademy.org/?page=CompleteCorrFellow Corresponding Fellows 1926 — present — The Medieval Academy of America]
|
Это заготовка статьи об учёном. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Отрывок, характеризующий Леви делла Вида, Джорджио
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
