Лэндор, Уолтер Сэвидж
| Уолтер Сэвидж Лэндор | |
| англ. Walter Savage Landor | |
 Уолтер Сэвидж Лэндор | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Язык произведений: | |
Уолтер Сэвидж Лэндор (англ. Walter Savage Landor; 1775—1864) — английский поэт писавший с одинаковым совершенством по-английски и по-латыни. Дядя художника Генри Сэвиджа Лэндора.
Биография
Уолтер Сэвидж Лэндор родился 30 января 1775 года в графстве Уорикшир.
В литературе дебютировал в двадцатилетнем возрасте сборником стихов «The poems of W. S. Landor»; в то же время появился его анонимный памфлет «Moral Epistle, respectfully dedicated to Earl Stanhope». В этих первых произведениях сказалась необычайная сила стиха и большой сатирический талант[1].
В 1798 году появилась одна из лучших поэм Лэндора «Gebir» вскоре изданная им также в латинском переводе, который, по мнению ряда критиков, не уступал подлиннику[1].
В 1808 году поэт принял участие как волонтер в войне Испании против Наполеона, отправившись туда во главе отряда, снаряженного им же, но через три месяца вернулся разочарованный в своих воинственных замыслах, вынесши из кампании материал для трагедии «Count Julian» (1812), которую Суинберн считает высочайшим поэтическим произведением эпохи между «Samson Agonistes» Мильтона и «Prometheus Unbound» Шелли. Трагедия эта рисует муки одиночества человека с высокой душой. Стиль поэмы полон Мильтоновского величия и спокойной красоты[1].
В 1821 году У. С. Лэндор поселился во Флоренции. С 1824 года стали появляться отдельные части его «Imaginary Conversations», законченные в 1846 году. В промежуток между ними появились «Pericles and Aspasia», «Pentameron», «Poemata et Inscriptiones» (по-латыни) и одно из самых совершенных его произведений — «The Hellenics» (1847). Позднее были изданы «The Last Fruit off an Old Tree», «Antony a. Octavius», «Scenes for the Study», «Dry Sticks fagoted by W. S. L.», «Heroic Idyls» и др[1].
В конце XIX — начале XX века литературный критик Зинаида Афанасьевна Венгерова на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона так описывала творчество Лэндора: «По силе поэтического таланта Л. принадлежит к плеяде великих поэтов, прославивших Англию начала века. Вместе с Байроном и Шелли он был певцом свободы; но еще ближе он стоит к Китсу, автору «Гипериона». Вместе с Китсом Л. — представитель неоэллинизма в английской поэзии, проповедник возврата к классическим формам и античной простоте. «Imaginary Conversations» — переработка Лукиановских диалогов, в которые Л. с большим искусством влил современное содержание. Язык Л. в поэзии и прозе, английской и латинской, считается образцовым. Его описания цветов поражают своей красотой[1].»
Уолтер Сэвидж Лэндор умер 17 сентября 1864 года во Флоренции.
Напишите отзыв о статье "Лэндор, Уолтер Сэвидж"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Венгерова З. А. Лэндор, Уолтер-Сэвидж // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Landor, Walter Savage (DNB00) (англ.)
Отрывок, характеризующий Лэндор, Уолтер Сэвидж
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
