Магомедов, Зиявудин Гаджиевич

Зиявудин Гаджиевич Магомедов
авар. МухӀамадов ХӀажил Зияудин
Род деятельности:	предприниматель, менеджер
Дата рождения:	25 сентября 1968(1968-09-25) (55 лет)
Место рождения:	Махачкала, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР
Супруга:	Ольга Магомедова
Награды и премии:
Сайт:	[www.summagroup.ru/ magroup.ru]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Зиявудин Гаджиевич Магомедов (род. 25 сентября 1968 года, Махачкала, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР) — предприниматель, управленец, владелец и председатель совета директоров группы компаний «Сумма», владеющей, в частности, компаниями FESCO (58,1%), 50% минус одна акция «Объединённой зерновой компании», «Глобалэлектросервис», «ИНТЭКС», «Стройновация» и 25,05% акций Новороссийского морского торгового порта. Двоюродный брат российского политического деятеля и предпринимателя Ахмеда Билалова.

Биография

Зиявудин Магомедов родился в 1968 году в Махачкале. По национальности аварец.

В 1993 году окончил экономический факультет МГУ им. Ломоносова.

В 2006 году компания «Славия», контролируемая Магомедовым, купила 76 % акций «Якутгазпрома» за 628,5 миллионов рублей. Департамент экономической безопасности МВД России вынес постановление об осуществлении оперативно-розыскных мероприятий в связи с выявленным фактом мошенничества по приобретению акций «Якутгазпрома», однако в дальнейшем дело осталось без последствий.

В 2006 году контролируемая Магомедовыми «Сумма Телеком» без конкурса получила частоты в диа­пазоне 2,5–2,7 ГГц для оказания услуг по беспроводной технологии WiMax на территории всей России. А уже в 2007 году эта компания выиграла конкурс на GSM-частоты, получив 13 лицензий на 11 регионов Урала и Дальнего Востока, в то время, как «Вымпелком» получил всего три лицензии на Дальнем Востоке.

В 2007 году Зиявудин Магомедов вошёл в попечительский совет Большого театра.

В июле 2009 года, контролируемая Зиявудином «Сумма Капитал» получила контроль над «СУИПроектом» – генподрядчиком реконструкции Большого театра. После завершения работ Группа «Сумма» вышла из состава собственников "СУИПроекта".

В 2010 году вошёл представителем России в деловом консультативном совете форума АТЭС на 2010–2012 годы.

В январе 2011 года Зиявудин Магомедов совместно с «Транснефтью» приобрели компанию Kadina Ltd, которой принадлежал контрольный пакет (50,1%) Новороссийского морского торгового порта. Продавцами по сделке (сумма сделки, составившая 2,5 млрд долларов США, по данным газеты «Ведомости» почти на 80% превышает рыночную оценку, складывавшуюся на тот момент), выступили семьи председателя совета директоров НМТП Александра Пономаренко и депутата Госдумы Александра Скоробогатько (получили вместе около $2 млрд) и структуры называемого другом президента России Владимира Путина предпринимателя А. Р. Ротенберга (получил около $500 млн).

В июне 2012 года вошёл в Совет по модернизации экономики и инновационному развитию России при Президенте России, в Наблюдательный совет Исследовательского университета «МИСиС» (НИТУ «МИСиС»).

В 2012 году Зиявудин Магомедов основал благотворительный фонд «Пери». Цель фонда — содействие развитию культурных, образовательных и социальных программ в России и в мире.

В сентябре 2013 года стал членом Попечительского совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Является партнёром некоммерческой благотворительной организации «Фонд поддержки олимпийцев России», членом Попечительских Советов ВГИКа, Дипломатической академии МИД РФ, а также Фонда Европейского Университета в Санкт-Петербурге (ЕУСПБ). Является членом Российского Совета по международным делам (РСМД).

В списке Forbes за 2016 год находится на 93-м месте в списке богатейших бизнесменов России с состоянием $900 млн.

В 2016 купил акции промоутерской компании по смешанным единоборствам Eurasia Fight Nights.

Состояние

Дата публикации	Издатель	Состояние, млрд долларов США	Место в рейтинге
2010-02-15	Журнал Финанс	0,80	88
2011-02-14	Журнал Финанс	3,00	41
2016-04-14	Forbes	0,9	93

Награды

• Орден Почёта (18 апреля 2012 года)
• Орден Дружбы (март 2010 года)

См. также

• Вайншток, Семён Михайлович
• Токарев, Николай Петрович

Отрывок, характеризующий Магомедов, Зиявудин Гаджиевич

Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.