Макареня, Александр Александрович
Поделись знанием:
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
| Макареня Александр Александрович | ||||
 | ||||
| Научная сфера: | ||||
|---|---|---|---|---|
| Место работы: |
Ленинградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена | |||
| Учёная степень: |
доктор химических наук (1976), доктор педагогических наук (1998) | |||
| Учёное звание: | ||||
| Альма-матер: | ||||
| Научный руководитель: | ||||
| Награды и премии: |
| |||
Александр Александрович Макареня (1930—2015) — советский и российский учёный-химик, педагог, исследователь и пропагандист научного наследия Д. И. Менделеева. Известен своими фундаментальными трудами в области философии, истории и методологии химии, социальной педагогики. Доктор химических наук, доктор педагогических наук, заслуженный деятель науки РФ.
Содержание
Биография
1941—1948 годах обучался в 30 средней школе Василеостровского района, бывшей «школе Карла Мая» и в 38 средней мужской школе того же района.[1]
1948—1953 обучался на химическом факультете Ленинградского государственного университета.
1953—1957 аспирант при кафедре общей и неорганической химии, потом младший научный сотрудник.
1963 — защитил кандидатскую диссертацию на тему «Развитие представлений о периодичности физико-химических свойств элементов в XIX и начале XX века» в Институте истории естествознания и техники АН СССР.
1973 — защитил там же первую докторскую диссертацию (по специальности «история науки и техники») на тему «Анализ научного творчества Д. И. Менделеева в области общей, неорганической и физической химии: (История формирования систем понятий современной химии)».
1959—1972 директор Музея-архива Д. И. Менделеева при ЛГУ. Одновременно он преподавал в Ленинградском институте киноинженеров, был проректором этого вуза.
1979—1989 — работал в должности профессора на кафедре методики преподавания химии в Российском государственном педагогическом университете имени А. И. Герцена.
1979 — перешел в Педагогический институт имени А. И. Герцена на кафедру методики преподавания химии и работал на ней более десяти лет. Читал лекции в Технологическом институте.
1988 — перевелся в Тобольский государственный педагогический институт имени Д. И. Менделеева, где создал в 1989 первую в Сибири кафедру «Теория и методика преподавания химии».
1998 — вторая докторская диссертация (по специальности «общая педагогика, история педагогики и образования») на тему «Методологические основы создания культуротворческой среды подготовки учителя» в РАО.
2011—2014 — ФГНУ «Институт педагогического образования и образования взрослых РАО», главный научный сотрудник в лаборатории инноватики и руководитель Центра образования взрослых в регионах России.
Скончался А. А. Макареня 29 августа 2015 года и похоронен в Петербурге на Южном кладбище.
Профессиональная деятельность
Автор более 1000 публикаций, из них 85 научных монографий, изданных в центральных издательствах («Наука», «Просвещение», «Высшая школа», «Атомиздат», «Химиздат»), ряд монографий и статей переведены и изданы на иностранных языках в Японии, Германии, Италии, Чехословакии, Польше, а также на языках бывшего СССР — татарском, украинском. Опубликовано около 100 научно-популярных статей в центральных журналах («Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Вестник высшей школы», «Народное образование», «Советская педагогика», «Химия в школе», «Журнал ВХО имени Д. И. Менделеева», «Вопросы истории естествознания и техники», «Техника молодежи», «Журнал судостроения», «Chemi in der Shcule» и др.). Являлся членом редколлегии журналов «Химия в школе», «Человек и образование», «Академия профессионального образования» (Сант-Петербург), «Региональное образование ХХI века: проблемы и перспективы» (Тюмень), научным редактором журнала «Проблемы и перспективы регионального образования в XXI веке» при Тюменском ОГИРРО. [2][3]
Научные исследования
Методология и история химии, методика изучения периодического закона Д. И. Менделеева, актуальные проблемы методики химии, культурологические, антропоэкологические и другие аспекты химического образования, подготовка научно-педагогических кадров высшей квалификации.[4]
Педагогическая работа
А. А. Макареней создана большая научная школа (около 300 человек): под его руководством защищено 6 докторских и 87 кандидатских диссертаций соискателей из различных регионов страны (Москва, Санкт-Петербург, Архангельск, Тюменская, Омская, Томская, Новосибирская, Псковская области, Алтайский край, Кузбасс, Тува, Карелия, Татарстан), а также иностранных государств (Вьетнам, Куба, Украина, Белоруссия, Казахстан) по различным научным специальностям.[2]
Научные и почётные звания
- Доктор химических наук (1976)
- Доктор педагогических наук (1998)
- Заслуженный деятель науки РФ[5]
- Отличник народного просвещения РСФСР (1970)
- Академик Академии педагогических и социальных наук (1995)
- Академик Международной академии информатизации (1993)
- Почетный профессор Тюменского областного государственного института развития регионального образования
- Почетный профессор Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена
- Почетный профессор Ишимского педагогического института им. П. П. Ершова
- Почетный профессор Омского государственного педагогического университета
- Почетный профессор Института повышения квалификации специалистов профессионального образования
Основные труды
Книги
- А.А.Макареня. Д.И. Менделеев. О радиоактивности и сложности элементов. — М.: Атомиздат, 1963.
- А.А.Макареня. Д. И. Менделеев о радиоактивности и сложности элементов. — М.: Госатомиздат, 1963.[6]
- А.А.Макареня, П. М. Завлин. Химия для поступающих в вузы. — М.: Высш. школа, 1968.
- А.А.Макареня, И.Н.Филимонова. Д.И.Менделеев и Петербургский университет. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1969.
- А.А.Макареня, Д. Н. Трифонов. Периодический закон Д. И. Менделеева. — М.: Просвещение, 1969.
- А.А.Макареня. Д.И.Менделеев и физико-химические науки. Опыт научной биографии Д.И.Менделеева. — М.: Атомиздат, 1972.[7]
- А.А.Макареня и др. Менделеев в воспоминаниях современников. — М.: Атомиздат, 1973.
- К.А.Капустинская, А.А.Макареня. Металл из "камня надежды". — М.: Атомиздат, 1975.[8]
- А.А.Макареня, Ю.В.Рысев. Д.И. Менделеев. Книга для учащихся. — М.: Просвещение, 1977. — ISBN 5-09-000378-5.[9]
- А.А.Макареня, А.И. Нутрихин. Менделеев в Петербурге. — Л.: Лениздат, 1982.
- А.А.Макареня, В.Л.Обухов. [www.ximicat.com/ebook.php?file=makarena_ob.djvu&page=1 Методология химии. Пособие для учителя]. — М.: Просвещение, 1984.[10]
- А.А.Макареня. Повторим химию: Для поступающих в вузы. — М.: Высш. школа, 1984. — ISBN 5-06-000076-1.[11]
- И.Н.Семенов, А.С.Максимов, А.А.Макареня. Химия и научно-технический прогресс. Книга для учащихся 9-10 кл. : учебное пособие - Москва. — М.: Просвещение, 1988. — ISBN 5-09-000645-8.
- А.А.Макареня. Педагогическая культурология. — Тобольск: ТГПИ им. Д.И.Менделеева, 1998.
- А.А.Макареня, Н.Н.Суртаева. Интегральные процессы в образовании взрослых как фактор развития интеллектуального и социокультурного потенциала регионов. — СПб.: – Тюмень: Изд-во ТОГИРРО, 2001.
- С.В.Кривых, А.А.Макареня. Педагогическая антропоэкология. Педагогика жизнедеятельности.. — СПб.: ГНУ «ИОВ РАО», 2002. — ISBN 5-25800039-7.
- А.А.Макареня, Н.Н.Суртаева. Д. И. Менделеев и культура России: [учеб. пособие]. — Тюмень; СПб.: Тюм. обл. гос. ин-т развития регион. образования, Ин-т образования взрослых РАО :ТОГИРРО,, 2005. — ISBN 5-89967-330-3.
- С.В.Кривых, А.А.Макареня. Антропоэкологический подход в образовании. Монография.. — СПб.: НОУ «Экспресс», 2007.
- А.А.Макареня. Педагогические взгляды деятелей науки и культуры России. — СПб.: НОУ «Экспресс», 2008.
- А.А. Макареня, С.В.Кривых. Программное обеспечение подготовки педагога профильной школы. — СПб.: НОУ «Экспресс», 2009.
Статьи
- Макареня А. А., Ройтблат О. В., Суртаева Н. Н. Неформальное образование как условие социального взаимодействия в процессе повышения квалификации. Человек и образование. 2011. № 4. С. 59 — 63.
- Макареня А. А., Егорова Г. И. Д. И. Менделеев и всемирные выставки минувших лет. Химия в школе. 2010. № 3. С. 66 — 70.
- Макареня А. А., Суртаева Н. Н. Менделеев и Достоевский: встречи, дискуссии, переписка. Химия в школе. 2008. № 6. С. 77 — 79.
- Макареня A.А., Иванов И. В. Социокультурный подход к управлению образованием взрослых. Философия образования. 2006. № 3. С. 214—220.
- Макареня А. А. Историко-культурные зоны европейской России с позиций регионалистики в образовании взрослых. Человек и образование. 2006. № 8 — 9. С. 24 — 27.
- Макареня А. А., Ростовцева В. М. Образование взрослых — перспективы развития. Человек и образование. 2005. № 2. С. 6 — 11.
- Макареня А. А. К истории формирования Д. И. Менделеевым 3-й группы периодической системы./ В кн.: Химия редких элементов. Л., 1964
- Добротин Р. Б., Макареня А. А. Минаева Н. А. Педагогические взгляды Д. И. Менделеева. Сов. педагогика, 1979, № 4
- Алексашина И. Ю., Макареня А. А. Современные проблемы непрерывного химического образования. В сб.: Совершенствование форм, методов и условий обучения по химии в высшей школе. — Алма-Ата: Наука, 1982, с. 6-8.
- Дроздов A.M., Макареня A.A. Взаимодействие концептуальных систем в курсе неорганической химии. В сб.: Совершенствование форм, методов и условий обучения по химии в высшей школе. — Алма-Ата; Наука 1982, с. 29-31.
- Дроздов A.M., Макареня A.A., Обухов В. Л. Развитие познавательной деятельности учащихся при изучении основ химической статики и динамики. В.сб.: Совершенствование содержания и методов обучения химии в средней школе. — Л.: ЛГПИ, 1985.
- Замяткина В. М., Макареня A.M. Методические указания к изучению истории химии в педагогическом вузе. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1981. — 40 с.
- Макареня A.A. Об изложении некоторых вопросов физики в курсе химии средней школы. Химия в школе, 1966, № 6, с. 72.
- Макареня A.A. Химия и ее законы. Л.: Знание, 1971, — 31
- Макареня A.A. Некоторые методические вопросы преподавания общей химии. В кн.: Д. И. Менделеев. Избранные лекции по химии. — М.: Высшая школа, 1968, с. 220.
- Макареня A.A. Рысев Ю.В. Д. И. Менделеев. М.: Просвещение,1983, 128 с.
- Макареня A.A., Обухов В. Л. Система химии и методика преподавания химии. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1988. — 86 с.
- Макареня A.A., Дроздов A.M. Я. Г. Вант-Гофф и русские химики. — Химия в школе, 1984, № 3, с. 19 — 20.
- Макареня A.A., Проскуряков В. А. Непрерывное химическое образование. ЖBXО, ХХVI № 2, с.135 — 140.
- Проскуряков В. А., Макареня A.A. Обсуждаем проект программы по химии. Химия в школе, 1979, № 5, с. 51 — 52.
Напишите отзыв о статье "Макареня, Александр Александрович"
Примечания
- ↑ [anat-nut.livejournal.com/6597.html А.И.Нутрихин. Александр Макареня: воспоминания одноклассника]
- ↑ 1 2 [www.utmn.ru/o-tyumgu/organizatsionnaya-skhema-tyumgu/filialy-i-predstavitelstva/tobolsk/fakultety/estestvennonauchnyy-fakultet/kafedra-khimii-bzhd-i-mp/v-pamyat-makarene-a-a/ Тюменский государственный университет. Официальный сайт. В память Макарене А. А.].
- ↑ [elibrary.ru/author_items.asp?authorid=374132 Научная электронная библиотека. Список публикаций автора Макареня Александр Александрович].
- ↑ Мария С. Пак. Теория и методика обучения химии. Учебник для вузов Санкт-Петербург. Издательство РГПУ им. А. И. Герцена. 2015
- ↑ Указ Президента РФ от 19.05.2001 N 555 «О награждении государственными наградами Российской Федерации»
- ↑ Переиздания: 1965
- ↑ Переиздания: 1982
- ↑ Переиздания: 1982,1983
- ↑ Переиздания: 1983, 1986, 1988
- ↑ Переиздания: 1985
- ↑ Переиздания: 1989
Ссылки
- [www.utmn.ru/o-tyumgu/organizatsionnaya-skhema-tyumgu/filialy-i-predstavitelstva/tobolsk/fakultety/estestvennonauchnyy-fakultet/kafedra-khimii-bzhd-i-mp/v-pamyat-makarene-a-a/ Тюменский государственный университет. Официальный сайт. В память Макарене А. А.]
- [sites.google.com/a/iporao.ru/www/schoolmakarenya Институт педагогического образования Научная школа Александра Александровича Макарени]
- [www.biblus.ru/Default.aspx?auth=5b09v1f9 Александр Александрович Макареня на сайте Biblus]
- [www.ozon.ru/person/2804683/?store=1,0&group=div_book#detf Александр Александрович Макареня на Озоне]
- [www.dissercat.com/content/ Научная библиотека диссертаций и авторефератов disserCat ]
Отрывок, характеризующий Макареня, Александр Александрович
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
Категории:
- Доктора химических наук
- Доктора педагогических наук
- Заслуженные деятели науки Российской Федерации
- Отличники народного просвещения РСФСР
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Химики по алфавиту
- Химики СССР
- Химики России
- Выпускники химического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Популяризаторы науки
