Мальоа, Жузе
| Жузе Витал Бранку Мальоа | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
26 октября 1933 (78 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
Жузе Витал Бранку Мальоа (порт. José Vital Branco Malhoa, 28 апреля 1855, Калдаш-да-Раинья — 26 октября 1933, Фигейро-душ-Виньюш) — португальский художник, наряду с Колумбану Бордалу Пиньейру крупнейший представитель португальской реалистической живописи.
Родился в 1855 году в Калдаш-да-Раинья в центральной Португалии. В 12 лет поступил в художественную школу, где проявил выдающиеся способности к живописи. После окончания школы подал прошение на стипендию Академии, дающую право на поездку за границу, однако ему было отказано в стипендии, так как Мальоа не имел достаточных связей. Факт отказа вызвал скандал такого масштаба, что Академия решила в этом году не выдавать стипендий вовсе. Разочарованный этим решением, и не имевший собственных средств для обучения за границей, Мальоа решил навсегда прекратить занятия живописью и поступил на работу продавцом в магазин, принадлежавший его брату. После шести месяцев работы, однако, он снова возобновил занятия живописью, уделяя ей свободное от работы в магазине время. Картина, которую он послал на выставку в Мадрид, получила благосклонный приём критики.
В 1881 году Мальоа полностью оставил торговлю и посвятил всё время занятиям живописью. Первый же заказ, который он получил, состоял в росписи потолка главного зала Лиссабонской королевской консерватории, сразу вслед за этим — Верховного суда Португалии. Довольно быстро Мальоа завоевал репутацию одного из самых известных португальских художников своего времени. Писал исторические полотна, в частности, за картину, изображающую отплытие экспедиции Васко да Гамы получил первую премию на конкрусе в 1887 году и был удостоен в следующем году по королевскому указу ордена Христа. Мальоа известен также святыми портретами. Он много работал по заказу, в том числе написал портреты короля Карлуша I и членов его семьи.
Жузе Мальоа разработал собственный стиль живописи, близкий к импрессионизму, не имевшего до него аналогов в португальской живописи.
В 1901 году после образования Общества изящных искусств стал первым президентом Общества. Много участвовал в выставках, как внутри страны, так и за рубежом, включая Берлин, Петербург, Ливерпуль и Рио-де-Жанейро.
В 1933 году, через год после смерти художника, в Калдаш-да-Раинья был открыт его музей.
Источники
- Henriques, P.: José Malhoa; INAPA, Lisboa, 1996. ISBN 9-729-01987-8 (порт.)
- [www.arqnet.pt/dicionario/malhoa.html Malhoa (José Vital Branco)], Portugal - Dicionário Histórico, Corográfico, Heráldico, Biográfico, Bibliográfico, Numismático e Artístico, Volume IV, págs. 780-782. (порт.)
Напишите отзыв о статье "Мальоа, Жузе"
Отрывок, характеризующий Мальоа, Жузе
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
