Марсий
Марсий — в древнегреческой мифологии [1] сатир, пастух, наказанный Аполлоном за выигранное состязание. Сын Олимпа (или сын Эагра[2], или сын Гиагнида[3]). Миф о нем изложил Меланиппид [4].
Афина изобрела флейту (правильнее авлос), но бросила её как негодный инструмент. Марсий, однако, подобрал флейту, [5] за что Афина ударила его [6].
Марсий непрестанно упражнялся и довёл игру на ней до такого совершенства, что осмелился вызвать Аполлона на состязание. Судьёй был Мидас, который, будучи близким по духу и вкусам Марсию, вынес приговор в его пользу. По другому рассказу, судили Музы, и Марсий победил, но затем Аполлон стал играть на кифаре и петь[2], после чего Марсий проиграл состязание. Тогда Аполлон подвесил Марсия на высокой сосне и содрал с него кожу[7], а Мидаса за его суд наградил ослиными ушами.
Содранную кожу показывали в Келенах[8], она начинала двигаться под фригийские напевы [9]. Тело похоронил Олимп, ученик Марсия [2]. После этого Гермес раскаялся, что изобрел лиру, и разорвал на кифаре струны, на некоторое время отрекся от музыки [10]. Источники рек Марсия и Меандра находились в озере над Келенами, где растет тростник, годный для флейт [11]. Согласно фригийцам, его кровь превратилась в реку, текущую через Келены [12], либо рекой стали слезы, пролитые нимфами и сатирами по Марсию[13]. Река Марсий унесла флейты в Меандр, они появились в Асопе и, выброшенные на берег у Сикионии, были найдены пастухом и принесены в дар Аполлону[14]. Ненависть Аполлона к флейтистам прекратилась благодаря Сакаду из Аргоса [15]. Марсий изображен в Аиде на картине Полигнота в Дельфах[16].
Напишите отзыв о статье "Марсий"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.120, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.354-355
- ↑ 1 2 3 Гигин. Мифы 165
- ↑ Нонн. Деяния Диониса X 232
- ↑ Меланиппид, фр.2 Пейдж
- ↑ Алкей Мессенский. Эпиграмма 18 Пейдж; Палефат. О невероятном 47
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 24, 1
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 4, 2; Овидий. Метаморфозы VI 383—400
- ↑ Геродот. История VII 26
- ↑ Элиан. Пёстрые рассказы XIII 21
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 75, 3
- ↑ Страбон. География XII 8, 15 (стр.578)
- ↑ Павсаний. Описание Эллады X 30, 9
- ↑ Первый Ватиканский мифограф II 23, 5
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 7, 9
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 22, 9
- ↑ Павсаний. Описание Эллады X 30, 8
Отрывок, характеризующий Марсий
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
