Матье I (граф Нанта)
| Матье I фр. Mathias Ier брет. Mazheaz Iañ | ||
| ||
|---|---|---|
| 1037/1038 — 1051 | ||
| Предшественник: | Будик | |
| Преемник: | Юдит | |
| Смерть: | 1051 | |
| Род: | Нантский дом | |
| Отец: | Будик | |
| Мать: | Хадвиза | |
Матье I (фр. Mathias Ier, брет. Mazheaz Iañ; умер в 1051[1]) — граф Нанта с 1037/1038, сын Будика, графа Нанта.
Содержание
Биография
Матье I стал графом Нанта после смерти своего отца Будика в 1037/1038 году.
Епископ Нанта Готье II (1005—1041), воспользовавшись тем, что граф Матье I был ещё молод, назначил в качестве преемника своего старшего сына Будика, получившего образование в Сен-Мартин-де-Тур. Таким образом Готье хотел установить в Нантской епархии наследственную передачу кафедры среди членов своей семьи, подобно тому, как было в это же время в Кемперском и Реннском епископствах. После смерти отца 15 октября 1041 года, Будик попытался вступить во владение епархией, но встретил отпор со стороны Матье I. Однако новому епископу удалось переубедить графа посредством выплаты большой денежной суммы. В 1049 году епископ Будик был обвинён в симонии и осужден папой Львом IX и поместным собором, состоявшимся в Ренне, после чего 3 октября этого же года вынужден был покинуть нантскую кафедру.
Граф Матье I скончался через два года. Так как он не имел детей, графство Нант перешло к его тётке Юдит, жене графа Корнуая Алена.
Напишите отзыв о статье "Матье I (граф Нанта)"
Примечания
- ↑ Согласно данным «Нантской хроники», это произошло в 1050 году.
Литература
- [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k55624v La chronique de Nantes (570 environ-1049)] / Présentée et annotée par René Merlet. — Paris, 1996.
- Chédeville André, Guillotel Hubert. La Bretagne féodale XIe-XIIIe siècle. — Editions Ouest France, 1987. — ISBN 2-7373-0014-2.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/BRITTANY.htm#JudicaelNanatesdied1005B COMTES de NANTES] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 10 января 2010. [www.webcitation.org/65aPHwWyX Архивировано из первоисточника 20 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Матье I (граф Нанта)
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
