Международный институт португальского языка

Международный институт португальского языка, МИПЯ (порт. Instituto Internacional da Língua Portuguesa, IILP) — учреждение Содружества португалоязычных стран. Основные уставные цели — «пропаганда, защита, развитие и распространение португальского языка как средства культурного, образовательного и информационного обмена, открывающего доступ к научным знаниям и технологиям и используемого официально в международных форумах". Штаб-квартира находится в столице Республики Кабо-Верде городе Прая.

Идею о необходимости создания МИПЯ впервые на официальном уровне выдвинул в 1989 году Президент Бразилии Жозе Сарней. Однако реальные контуры данное предложение начало обретать лишь десять лет спустя, когда был разработан и принят устав МИПЯ, созвана первая Генеральная Ассамблея института, которая состоялась в апреле 2002 года в Республике Кабо-Верде.

В деятельности МИПЯ принимают участие восемь лузофонных стран четырёх континентов: Ангола, Бразилия, Восточный Тимор, Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Мозамбик, Португалия и Сан-Томе и Принсипи. В настоящее время португальский входит в восьмёрку наиболее распространённых языков мира, из западноевропейских языков по числу носителей — ок. 220 млн чел. — уступает только английскому и испанскому.

Исполнительный директор МИПЯ (с 2006 года) — ангольский лингвист Амелия Мингаш (Amélia Mingas).

Ссылки

[www.iilp.org.cv Instituto Internacional da Língua Portuguesa] (порт.)

[noticias.sapo.cv/inforpress/artigo/5391.html CPLP: Amélia Mingas defende uma política linguística comum entre Estados membros] (порт.)

[tasquinha.blogspot.com/2009/07/amelia-mingas-cansada-de-sacrificios.html Amélia Mingas "cansada de sacrifícios" vai bater com a porta] (порт.)

Отрывок, характеризующий Международный институт португальского языка

Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.