Мелехов, Иван Степанович

Иван Степанович Мелехов
Дата рождения:	15 сентября 1905(1905-09-15)
Дата смерти:	6 декабря 1994(1994-12-06) (89 лет)
Научная сфера:	лесоведение
Учёная степень:	доктор сельскохозяйственных наук
Альма-матер:	Ленинградская лесотехническая академия
Награды и премии:

Иван Степанович Мелехов (15 сентября 1905 — 6 декабря 1994) — лесовод, доктор сельскохозяйственных наук (1944), профессор (1944), академик ВАСХНИЛ (1956), заслуженный деятель науки РСФСР (1967). Депутат Верховного Совета СССР 5-го созыва (1958-1962). Организатор и первый директор Института леса и лесохимии АН СССР.

Биография

Родился в д. Жаровихе Архангельской губернии.

После окончания Ленинградской лесотехнической академии (1930) работал в Архангельском ЛТИ заведующим кабинетом лесоводства и, одновременно, ассистентом (1930-1932), позже - доцентом кафедры лесоводства и старшим научным сотрудником научно исследовательского сектора (1932-1934).

Одновременно был руководителем научных экспедиций лесной группы Северной базы АН СССР (1938-1942), заведующим кафедрой общего лесоводства (1934-1944) и кафедрой лесоводства (1944-1951, 1952-1958) Архангельского ЛТИ.

В 1951-1952 гг. - заведующий кафедрой лесоводства в Ленинградской ЛТА.

В 1957-1958 гг. - директор Северного отделения Института леса АН СССР.

В 1958-1962 гг. - организатор и первый директор Института леса и лесохимии АН СССР (Архангельск). Одновременно был депутатом Верховного Совета СССР 5-го созыва (1958-1962) от Архангельской области.

В 1962-1966 гг. - заместитель председателя Государственного комитета по лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей промышленности и лесному хозяйству при Госплане СССР. Одновременно (с 1962) возглавлял кафедру лесоводства в МЛТИ.

В 1965-1971 гг. - академик секретарь Отделения лесоводства и агролесомелиорации ВАСХНИЛ.

В 1971-1992 гг. - профессор, заведующий кафедрой лесоводства МЛТИ.

Скончался 6 декабря 1994 года. Похоронен в Москве на Востряковском кладбище.

Научная деятельность

Основные исследования Мелехова Ивана Степановича посвящены разработке проблем таежного лесоводства, изучению лесов Европейского Севера, вопросам истории развития науки о лесе. Уже в ранних научных работах им разносторонне рассмотрены вопросы естественного возобновления ели, природы лесных пожаров, анатомического строения и физико механических свойств древесины хвойных пород. Он установил влияние типов леса на качество древесины северных сосны и ели.

Мелехов Иван Степанович создал новые научные направления в лесоводстве, провел ряд фундаментальных исследований, разработал системы методов повышения продуктивности леса. Им разработана лесная пирология - учение о природе лесных пожаров, их последствиях и борьбе с ними; предложена шкала горимости лесов с учетом типов леса, подготовлен и издан учебник для студентов по борьбе с лесными пожарами. Мелехов Иван Степанович - автор известных трудов по лесной пирологии: «Опыт изучения лесных пожаров на Севере» (1939), «Природа леса и лесных пожаров» (1947), «Влияние лесных пожаров на лес»(1948), «Лесная пирология» (1976) и др.

Мелехов Иван Степанович развил учение о типах леса Г. Ф. Морозова и В.Н.Сукачева. Им создано учение о динамической лесной типологии, которая складывается из этапов формирования типов леса как в процессе их естественного развития, так и под воздействием антропогенных факторов. В его монографии «Основы типологии вырубок» (1959) дается обоснование нового научного направления в лесной типологии.

В круг научных интересов Мелехова Ивана Степановича входили проблемы рубок главного пользования и возобновления вырубок, что отражено в монографиях «Рубки главного пользования» (1962) и «Рубки и возобновление леса на Севере» (1960).

Мелехов Иван Степанович известен специалистам и широкой общественности как историк лесной науки и лесного хозяйства.

Помимо труда «Очерк о развитии науки о лесе в России»(1957) автором опубликованы отдельные очерки, посвященные деятельности выдающихся российских лесоводов. Мелехов Иван Степанович был главным редактором «Лесного журнала», членом редколлегий журналов «Лесное хозяйство», «Лесоведение».

Мелеховым Иваном Степановичем опубликовано более 300 научных трудов, в т. ч. 49 книг и брошюр, из которых 4 монографии и 2 учебника.

Его научные труды известны не только в нашей стране, но и за рубежом. Мелехов Иван Степанович активно участвовал в международных лесных конгрессах, симпозиумах, конференциях. Он выступал с докладами на V (США) и VI(Испания) Мировых лесных конгрессах, на XIII (Австрия), XIV (ФРГ) и XV (США) конгрессах Международного союза лесных исследовательских организаций, был вице президентом VI Мирового лесного конгресса.

• [www.booksite.ru/rusles/20_39.html Некоторые труды] на сайте Электронной библиотеки «Русский Лес».

Награды

Награждён орденом Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени и многими медалями.

Академией наук СССР он награждён юбилейной медалью им. М.В. Ломоносова.

Заслуженный деятель науки РСФСР (1967).

За книгу «Лесоведение» в 1981 г. награждён Золотой медалью ВАСХНИЛ им. Г.Ф. Морозова и Дипломом почета главного комитета ВДНХ СССР.

Память

В Архангельске на доме, где жил учёный, установлена мемориальная доска. В регионе проводятся традиционные научные «Мелеховские чтения».

Литература

• Гиряев Д.М. - [www.booksite.ru/rusles/st_0121.html И.С. Мелехов – выдающийся отечественный ученый лесовод] // Лесное хозяйство. – 2000. – № 6. – С. 14-15.
• [lesnoizhurnal.agtu.ru/issuesarchive/?ELEMENT_ID=1808 Иван Степанович Мелехов], «Лесной журнал» №4 за 2005 год ([lesnoizhurnal.agtu.ru/upload/iblock/0f4/0f4a3defe34bb15857e68b58837e3f4f.pdf статья в формате PDF])
• [www.cnshb.ru/akdil/akad/base/RM/000509.shtm Мелехов Иван Степанович] // Биографическая энциклопедия РАСХН, ВАСХНИЛ

Отрывок, характеризующий Мелехов, Иван Степанович

– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.