Менамская низменность

Мена́мская ни́зменность (англ. Маеnam plain) — низменность на полуострове Индокитай, в Таиланде, большей частью в бассейне реки Менам (Чаупхрая). Открывается в Сиамский залив Южно-Китайского моря.

Рельеф и геология

Низменность занимает тектоническую впадину, расположенную между горами центральной части Индокитая (хребты Кхунтхан, Танентаунджи, Билау) на западе и плато Корат на востоке. Протяжённость с севера на юг составляет 500 км, ширина — до 200 км, площадь — около 100 000 км². Низменность сложена аллювиальными отложениями реки Менам и её притоков Пинг и Пасак. В рельефе преобладают равнины, на севере с грядами останцовых холмов, сложенных преимущественно известняками.

Климат и гидрография

Климат района субэкваториальный муссонный, количество осадков — свыше 1000 мм в год. В ландшафте преобладают листопадные тропические леса и кустарники. Густая речная сеть, многочисленные болота, система оросительных каналов. Реки несут большое количество наносов, которые отлагаются в дельте Менама.

Менамская низменность — главная житница Таиланда, значительные площади распаханы под посевы риса (до 3 урожаев в год). На территории низменности проживает большая часть населения Таиланда, также здесь расположена столица страны — Бангкок.

Источники

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_geo/3186/Менамская Менамская низменность] — статья из Географической энциклопедии.
• Менамская низменность — статья из Большой советской энциклопедии..

Отрывок, характеризующий Менамская низменность

Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.