Дельта реки
Де́льта — сложенная речными наносами низменность в низовьях реки, прорезанная разветвлённой сетью рукавов и протоков. Дельты, как правило, представляют собой особую миниэкосистему как на планете в целом, так и в бассейне конкретной реки в частности.
Дельта, находящаяся не у устья реки, а, например, в среднем, или верхнем её течении, называется внутренняя дельта.
Содержание
Этимология названия
Название происходит от заглавной буквы греческого алфавита. Оно появилось в древности и связано с Дельтой Нила, которая имеет треугольную форму.
География и геология
Дельта образуется в результате взаимодействия речного стока, стока наносов, морского волнения, приливов и сгонно-нагонных течений. Темпы выдвижения дельт обычно не превышают несколько метров в год, но при повышенной мутности воды, при прохождении селей отдельные рукава могут выдвигаться со скоростью до 75 метров в год[1]. При этом забор воды на орошение и создание водохранилищ снижают темпы роста дельт, а иногда могут вообще привести к их усыханию с последующей гибелью многих видов (Аму-Дарья).
Дельты рек, впадающих в относительно спокойные водоёмы, достигают гигантских размеров:
- Миссисипи — 150,0 тыс. км²[1];
- Ганга — 105,6 тыс. км²;
- Амазонки — 100 тыс. км²;
- Лены — 45,5 тыс. км²;
- Нигерa — 45,0 тыс. км²;
- Инда — 41,4 тыс км²;
- Нила — 24 тыс. км²;
- Волги — 19 тыс. км².
Дельта Амазонки
Дельта Амазонки, например, начинается примерно в 350 км от Атлантического океана. Несмотря на древний возраст, она не выдвинулась в океан за пределы коренных берегов. Причиной этого является, очевидно, деятельность приливов и отливов, влияние течений, а также опускание береговой линии. Хотя река и выносит в океан огромные массы обломочного материала, процессу нарастания дельты препятствуют все перечисленные явления. Подобная ситуация характерна и для некоторых северных российских рек — Амура, Оби, Таза, Пура и других. По той же причине наличие и размер дельты почти не зависит от длины реки: Салуин, который на 300 километров длиннее Иравади, в отличие от Иравади, практически не образует дельты. Дельту образует даже Нева, длина которой 71 км.
Дельты рек России
Значительное количество рек России имеют крупные дельты с хорошо развитой аллювиальной (наносной) деятельностью. Типичными примерами служат, помимо вышеназванных Волги и Лены, дельты рек Терека, Кубани, Северной Двины, Невы, Селенги. Российские дельты, особенно в южных регионах, характеризуются хорошо развитыми плавнями, отличаются богатством растительного, животного мира, и особенно ценны своими рыбохозяйственными ресурсами.
Дельты рек стран СНГ
В странах СНГ, расположенных в основном южнее основного массива РФ, дельты рек имеют преимущественно южный степной (Украина) или пустынный характер (Казахстан, Узбекистан, Азербайджан). Дельты в таких местах, как и дельта Волги, складываются в условиях засушливого климата и целиком поддерживаются пресным притоком вод самой реки. В таких условиях формируются цепи тугайных лесов, плавни с зарослями камыша, тростника.
Подобные характеристики имеют дельты Днепра на Украине, а типичными примерами тугайных полупустынных и пустынных дельт — реки Средней Азии, в особенности Или со своими рукавами Жидели и Топар, а также (в сокращённом виде из-за интенсивной ирригации) дельты рек Сырдарьи и Амударьи у Аральского моря. Дельты среднеазиатских рек особенно богаты рыбой (судак, сазан, лещ, маринки, осман и т. д.) В тугайных лесах по берегам водится значительное количество дичи (особенно фазан), толай, кабан, корсак, сайгаки, камышовый кот.
Несколько особняком от полупустынных дельт стоят хорошо увлажняемые дельты Дуная (Украина) и низкие заболоченные дельты в устьях рек Колхидской низменности (Западная Грузия).
Хозяйственное предназначение
Плодородие почв и увлажнённость определяют высокую ценность земель значительной части территории многих долин, являющихся районами интенсивного земледелия (например, долины Нила, Хуанхэ, Ганга). Дельта Дуная внесена во Всемирное наследие ЮНЕСКО[2].
Напишите отзыв о статье "Дельта реки"
Примечания
См. также
Ссылки
[all-minerals.ru/delty-i-estuarii/ Дельты и эстуарии]
Отрывок, характеризующий Дельта реки
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
