Мирзеханов, Велихан Салманханович

Велихан Салманханович Мирзеханов
Научная сфера:	история
Место работы:	ИНИОН РАН
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	истфак (Саратовского государственного университета)

Велиха́н Салманха́нович Мирзеха́нов (род. 10 декабря 1962, Дагестан, СССР) — российский историк, заведующий отделом Истории Европы XVIII-XIX вв. Института всеобщей истории РАН (ИВИ РАН), руководитель Центра по изучению XIX века ИВИ РАН, профессор кафедры стран постсоветского зарубежья Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ), профессор факультета глобальных процессов Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ) (с 2011 г.), эксперт Национального исследовательского университета Высшая школа экономики, с 12 мая 2016 по 6 июля 2016 г. — временно исполняющий обязанности директора Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН).

Биография

• 1984 — окончил Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского.
• 1988 — кандидатская диссертация
• 2001 — докторская диссертация "Интеллектуалы, власть и общество в Черной Африке: На материалах франкоязычных стран региона в последней трети XX в."
• 2003 — присвоено звание профессора

Научная деятельность

Велихан Салманханович являлся:

• 1994-1997 гг. — директором программы Европейского Союза Tempus TACIS T-JЕР 08501-94 "Социальные науки: междисциплинарный подход"
• 1998-2008 гг. — декан исторического факультета СГУ
• 2000-2002 гг. — директором "Проекта поддержки и развития кафедры истории нового и новейшего времени СГУ им Н. Г. Чернышевского в сотрудничестве с Институтом всеобщей истории Российской Академии Наук" Мегапроекта "Развитие образования в России" Института "Открытое общество".
• 2003-2005 гг. — директором международной летней школы «История Российской империи – преодолевая недостатки национальных и региональных нарративов»
• 2003-2009 гг. - директором Саратовского филиала ИВИ РАН
• 2001-2010 гг. - научным директором Саратовского Межрегионального института общественных наук, проект «Феноменология власти: государство, общество и индивидуальная судьба (опыт России и мира)» в рамках Программы «Межрегиональные исследования в общественных науках», осуществляемой АНО «ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование.)», Министерством образования РФ, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США), Корпорацией Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США)

Избранные труды

• Мирзеханов В.С. Интеллектуалы, власть и общество в Черной Африке // Высоцкая Н.И. , Гомаа А.Э. , Ирхин Ю.В., Мирзеханов В.С. и др. Общественная мысль в независимой Африке. - М.: Институт Африки РАН, 2000. - С. 37-67; ISBN 5-201-04720-3.
• Мирзеханов В.С. Одиссея власти в Африке: власть про-тив «разумного правления» // // Высоцкая Н.И. , Гомаа А.Э. , Ирхин Ю.В., Мирзеханов В.С. и др. Общественная мысль в независимой Африке. - М.: Институт Африки РАН, 2000. - С. 282-296; ISBN 5-201-04720-3.
• Мирзеханов В.С. Кризис «идеологии развития»: некоторые размышления о политике структурной перестройки в Африке // Горбачев М.С., Красильников В.Г, Мирзеханов В.С., Примаков Е.М., Хорос В.Г. и др. Постиндустриальный мир и Россия. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – С.334-340; ISBN 5-8360-0188-X.
• Мирзеханов В.С. Интеллектуалы, власть и общество в Черной Африке / В.С. Мирзеханов; Рос. акад. наук. Ин-т всеобщ. истории, Сарат. гос. ун-т им. Н.Г. Чернышевского. - М. : ИВИ РАН, 2001. - 245 с.; 23 см.; ISBN 5-94067-031-8
• Мирзеханов В.С. От истории имперской к истории национальной: Особенности развития османского государства в новое время. Саратов. Изд-во Сарат. ун-та. 2002. – 72с.ISBN 5-292-02956-4
• Мирзеханов В.С. Духовная культура и развитие в глобализирующемся мире: видение африканцев – Саратов, «Наука», 2007, - 124с. ISBN 978-5-91272-350-6
• Мирзеханов В.С. Власть, демократия и «разумное правление» в переходных обществах // Логос №4-5 (39), 2003.- С.195-205.
• Мирзеханов В.С. Мерцания идентичности // Индивидуальное и коллективное в истории. Материалы международной конф. – Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 2004.- С.52-59.
• Мирзеханов В.С. Введение. XIX век в мировой истории: проблемы, подходы, модели времени // Непомнин О.Е., Миллер А.И., Мирзеханов В.С., Ревякин А.В.и др. Всемирная история в шести томах. Том 5. Мир в XIX веке: на пути к индустриальной цивилизации / Отв. ред. В.С. Мирзеханов. – М.: Наука, 2014. - С. 5-20; ISBN 978-5-02-036725-8, 978-5-02-038057-8.
• Мирзеханов В.С. Заключение. Мир в XIX веке: исторические сдвиги и обращенность в будущее // Непомнин О.Е., Миллер А.И., Мирзеханов В.С., Ревякин А.В.и др. Всемирная история в шести томах. Том 5. Мир в XIX веке: на пути к индустриальной цивилизации / Отв. ред. В.С. Мирзеханов. – М.: Наука, 2014. - С. 845-860; ISBN 978-5-02-036725-8, 978-5-02-038057-8.
• Мирзеханов В.С. (ответственный редактор) Всемирная история в шести томах. Т. 5. Мир в XIX веке: на пути к индустриальной цивилизации. – М.: Наука, 2014. - 965 с.; ISBN 978-5-02-036725-8, 978-5-02-038057-8.
• Мирзеханов В.С. Европейцы в колониях: стиль жизни и особенности менталитета // Вестник РГГУ. – М., 2014. – Сер. «Международные отношения. Зару-бежное регионоведение». - №18(140). - С. 38-53.
• Мирзеханов В.С. Идея превосходства и расовая иерархия во французской колониальной культуре // Электронный научно-образовательный журнал «История». – М., 2015. – Вып. 4 (27): Учeные, знания и власть в колониальных и континентальных империях. - С. 115-128.
• Мирзеханов В.С. ХIХ век в мировой истории (к выходу V тома “Всемирной истории”) // Новая и новейшая история. - 2015. - №4. - С.3-19.

Ссылки

• [old.om-saratov.ru/article/detail.php?ID=904 Велихан Мирзеханов: Университет — моя религия // Общественное мнение. — Саратов, 2005. — № 10 (73).]
• [igh.ru/employees/89 Страница] на сайте ИВИ РАН
• [inion.ru/pers_about.html?id=1587 Страница] на сайте ИНИОН
• [rsuh.ru/who_is_who/detail.php?ID=105946 Страница] на сайте РГГУ
• [istorex.ru/uPeople/profile/135 Профиль] на сайте «Историческая экспертиза»

Отрывок, характеризующий Мирзеханов, Велихан Салманханович

– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.